Глава 10. Как в старые добрые времена
Я не стал тревожить Савельева расспросами. Через десять минут самолёт пошел на посадку. Приземлились довольно мягко. Импортный бизнес-джет соответствует заявленным характеристикам и с максимальным комфортом доставил нас в Вашингтон. Спустившись по трапу первым, быстрым шагом направился к четырём сидящим на ящиках бойцам. Один из них что-то рассказывает, при этом активно жестикулируя. Без труда узнал в нём Тараса Марченко. Каким был болтуном, таким и остался.
Заметив меня, он замолчал, а затем вскочил на ноги и воскликнул:
— Рвач, ну ты посмотри, Игнат Шухов собственной персоной, живой и здоровый!
Перепрыгнув через ящик, Тарас подбежал ко мне и стиснул в объятьях. Через пару секунд подключился Руслан.
— Придушите раньше времени, — пробормотал я, освобождаясь от крепких дружеских объятий. — Рад вас видеть, парни!
— И мы рады! — ответил Тарас за двоих, как обычно опередив Руслана. — Не думали, что встретим тебя.
— Игнат… — Руслан моментально изменился в лице. — Лёха погиб. Мы ничего не смогли сделать…
— Знаю, — ответил я, сжимая кулаки. — Как это случилось?
— Его укусили, и он остался прикрывать наше отступление, — начал рассказывать Тарас. — Спустя минуту хлопнула граната. Много наших погибло. По сути, теперь нет ни «Альфы», ни «Вымпела»…
— Кончай болтать! Потом всё обсудите, — грозно сказал Матвей, открывая ящики. — Вертолёт прибудет через десять минут, почему все ещё не переодетые?
Скинув старую одежду, я достал из ящика полный комплект снаряжения для одного человека и начал переодеваться. «КОБРА» четвертого поколения села как влитая. Спецкостюм, разработанный всё тем же «Прометеем» для проведения боевых действий. Несмотря на лёгкий вес, он имеет защиту от ножевых ранений и лёгкого стрелкового оружия. Для защиты от заражённых — просто незаменим. Закончив, я натянул новые армейские ботинки и принялся разбираться со шлемом.
— Рвач, смотри как Игнат тупит, — сказал Тарас и рассмеялся.
— Вместо того чтобы тупо ржать, лучше покажите, — беззлобно попросил я.
Защитный шлем оказался комфортным. Неодимовое крепление двух половинок активируется автоматически. Адаптированная с костюмом защита шеи, встроенные активные наушники и система шумоподавления. Можно вести переговоры не боясь быть услышанным. По словам Руслана — с лёгкостью выдержит прямое попадание из пистолета. Надеюсь, мне не удастся испытать это на себе.
— Как слышишь? — спросил Тарас, закончив с настройкой блоков связи и повесив один из них мне на грудь.
— Слышу хорошо, — ответил я, прислушиваясь к ощущениям. — Чувствую тоже. Удобно и комфортно. С такой снарягой воевать только в удовольствие.
— Может ему броню семь плюс навесить? — спросил Тарас, в очередной раз рассмеявшись. Я начал привыкать к его болтовне.
Закончив с перевоплощением в полноценного бойца спецназа двадцать первого года, я начал вооружаться. Пистолет «Глок17с» удобно разместился под левой грудной мышцей, а запасные магазины к нему на бедре. Из основного оружия остановил выбор на «АМБ-17» — автомат малогабаритный бесшумный. Прицел поставил коллиматорный.
Пока проверял оружие, сзади подошел Марченко и постучал рукоятью пистолета по шлему.
— Отключи шумоподавление, — сказал он. — Не в вертолёте. Не слышишь ни хрена.
Нажав кнопку, я тут же услышал звук приближающегося вертолета. А затем увидел его. Ожидания не оправдались. Вместо грозной боевой машины прибыл старый медицинский. Завершив посадку, пилот покинул винтокрылую машину. На вид я дал ему не больше тридцати пяти. Спортивный и подтянутый. Чуть ниже Матвея, и не такой широкий. Приблизившись, он заговорил на русском языке, с незначительным акцентом:
— Привет Савельев. Извини за развалюху. Не было времени искать что-то более стоящее. Времени очень мало. Садимся и летим…
Без дополнительных команд мы быстро погрузились в вертолёт и взлетели. Набрав скорость, винтокрылая машина понесла нас к Белому дому США…
Вашингтон. Когда-то он был столицей одной из самых сильных стран мира, а теперь стал мёртвым городом. Толпы заражённых заполонили улицы. Они сбились в живые массы. Некоторые просто впали в ступор, а другие продолжают брести в никуда, не осознавая бессмысленности существования.
— Зацените Капитолий, — сказал Чарли Тейлор, когда мы достигли практически середины города.
Многие здания пострадали из-за невесть откуда взявшихся пожаров. Почерневшие свечки небоскребов сильно выделяются на фоне блестящих собратьев, но зданию Капитолия досталось больше всех. Среди развалин, которые от него остались, мы увидели остатки пассажирского самолета.
— Прямо в точку попал, — прокомментировал Тарас упавший на Капитолий самолёт.
— А зачем вояки утюжили город?
Во многих местах виднеются следы взрывов бомб и ракет. Похоже, прежде чем загнуться, авиация неслабо отработала по жилым кварталам.
— Это ты у них спроси, если кого-нибудь встретишь. Но сомневаюсь, что ходячий труп будет разговорчив, — отозвался Чарли. — Почти добрались. Самая уцелевшая часть города.
Монумент Вашингтона и здание Белого дома нетронуты, если не считать лежащего на поляне вертолёта и останков сгоревшего истребителя у подножья монумента. Ну и, конечно, заражённых. Вокруг территории Белого дома их много.
— Чарли, покрутись над поляной. Снайпера поработают, — сказал Матвей, когда мы снизились и сбросили скорость. — Только аккуратно!
— Сделаю по высшему классу! — ответил Чарли, снижая винтокрылую машину до пяти метров и зависая в воздухе.
Матвей открыл сдвижную дверь, и Руслан Урвачев первым занял позицию. Вооруженный горячо любимой модернизированной ВСС «Винторез», он успел сделать несколько выстрелов, когда к работе подключился второй снайпер из ФСО. В суматохе я не спросил его имени.
Звуков выстрелов не слышно, но дым и слегка подёргивающиеся стволы говорят обратное. Парни стреляют и стреляют быстро. Об этом свидетельствуют падающие один за другим заражённые. Снайпера элитных спецподразделений знают дело на отлично. За несколько минут они израсходовали по четыре магазина, сильно испачкав дорогой газон мозгами заражённых. Чарли Тейлор постепенно поворачивал вертолёт, изменяя направление стрельбы.
— Высаживай нас, — скомандовал Матвей. — Слишком много шума. Скоро тут полгорода соберётся…
Когда вертолёту осталось пару метров до земли, снайпера спрыгнули на землю. Отбежав, они заняли позиции и продолжили стрельбу с колена по движущимся со всех сторон заражённым.
Савельев выпрыгнул последним, и вертолёт, не совершив посадки, снова устремился вверх.
— Удачи, мужики! — сказал Чарли Тейлор в эфир. — Скоро я вернусь за вами!
Уничтожив цели в зоне видимости в шесть стволов, мы начали продвигаться к входу в главное здание США. Голос Тараса Марченко нарушил тишину эфира:
— Парни, вы хоть анекдот расскажите! Скучно же…
— Отставить анекдоты! — рыкнул Матвей, перезаряжая автомат. — Как я уже говорил — президент находится на третьем этаже. Точное помещение неизвестно. Шухов, твой выход…
Сместившись в голову отряда, я взял вход Белого дома на прицел и слегка снизил скорость передвижения. За прозрачными стеклами вовсю носятся заражённые.
— Иду первым. Марченко и Савельев следом. Снайпера на улице, — развернувшись, я посмотрел на парня из ФСО с лёгким пулемётом в руках. — Пулемётчик тоже. Польёшь особо прытких. Вход после зачистки, работайте по всему, что движется, — положив руку на изящную ручку, я открыл дверь и влетел внутрь…
Самый известный особняк в мире является домом для президента Соединенных Штатов Америки. Здание имеет сто тридцать две комнаты. Его обслуживанием занимались около тысячи семисот сотрудников.
Теперь, после всего случившегося, большая часть людей, работавших в здании, вступила в ряды живых мертвецов, и нам предстояло уничтожить всех находящихся в центральной части. Мы понимали, что на поднятый шум сбегутся твари из правого и левого крыла, а также из подвала и цокольного этажа.
Сразу за входным тамбуром находится Зал дипломатических приёмов, роль дипломатов в котором играют пятнадцать заражённых. Первые две пули достались ближайшему толстому в костюме. Второй умер получив одиночный в голову. Мозги забрызгали дорогой стол. Сделав шаг вперёд, я припал на одно колено и продолжил методичное уничтожение. Марченко и Савельев подключились одновременно и твари начали умирать по трое. Меньше десяти секунд, и помещение опустело.
Два прыжка, и я оказался на забрызганном мозгами столе. Из двери в противоположной стене выбежал здоровенный бугай, похожий на поварёнка-переростка, и словил пулю в глаз. Из дверей, ведущих в соседние помещения, справа и слева соответственно, одновременно повалили заражённые. Среагировали на шум. Савельев и Марченко среагировали быстрее. Огонь короткими очередями. Несколько секунд. Тишина.
Я прислушался: из холла бегут не меньше двадцати.
— Шух, мы заходим, — раздался голос Урвачева в наушниках. — Нам не удержать периметр. Патронов не хватит.
— Входите, — ответил я. — Готовность по центральной двери.
Заражённые попытались ввалиться в зал гурьбой и завязли прямо на входе. Стоя на столе, я отрабатывал выход в холл одиночными. В три ствола атака тварей мгновенно захлебнулась.
— Марченко и Савельев, по одному в боковые помещения, — приказал я, когда все заражённые были уничтожены. — Пулемётчик — за мной в холл. Снайпера — на дистанции.
С легкостью перемахнув барьер из мёртвых тел, я влетел в холл и скосил очередью бегущего на меня заражённого. Пока работал над левой частью, пулеметчик зачистил правую. Савельев и Марченко подключились спустя пятнадцать секунд. Вчетвером начали расстреливать всех появлявшихся в зоне видимости тварей, валящих в холл из многочисленных дверей и особенно с лестницы.
— Проводим полную зачистку первого этажа, — сказал я, когда поток заражённых немного снизился. — Делимся на две группы. Снайпера по одному на выбор.
Пулеметчик неплохо справляется, утюжа всё что можно короткими очередями. Руслан Урвачев идёт за нами. Второй снайпер пошел с Марченко и Савельевым. Мы заблокировали двери, ведущие в правое и левое крыло. Твари перли отовсюду: с верхних этажей, с подвала и цоколя, со всевозможных комнат, которых огромное множество. На зачистку первого и второго этажа ушло примерно десять минут времени и две трети боекомплекта. Марченко развеселился и начал шутить по поводу того как лихо он отстреливает агентов секретной службы США. Практически вся охрана Белого дома превратилась в тупых и жаждущих свежего мяса тварей.
Еще пять минут ушло на зачистку третьего и четвертого этажа. Количество заражённых снизилось втрое. Марченко в одиночку влетел в президентскую столовую и похвастался тем, что пристрелил личного повара президента.
Из всех помещений третьего этажа заперта только спальня Линкольна. С другой стороны двери не доносится никаких звуков, что навевает на неприятные мысли.
Отстрелив замок, вдвоём с Матвеем налегли на двустворчатую дверь, припёртую с той стороны. Отодвинуть старинный и очень массивный комод получилось не сразу. Когда подключился Тарас, удалось открыть дверь и влететь внутрь…
Глава 11. Неожиданный поворот
Президент Соединённых Штатов Америки лежит на двуспальной кровати. В правой руке он держит пистолет. В четырёх метрах от кровати, около камина, в неестественных позах валяются два агента. Оба одеты в чёрные костюмы и оба со следами укусов и царапин. У одного прострелена голова. Он явно успел превратиться в зомби. Второй лежит с дыркой в подбородке. Пуля прошла голову навылет, сильно забрызгав стену мозгами. Застрелился не желая превращаться.
Медленно повернув голову в нашу сторону и оценив безразличным взглядом группу из шести спецназовцев, президент США, выражаясь на русском языке, сказал:
— Матвей Григорьевич, я думал, вы про меня забыли. Если честно, я чуть с голоду не сдох! — увидев наши недоуменные лица, он захохотал. — Парни, ну и рожи у вас, со смеха сдохнуть можно! Савельев, ты им, что не рассказал?
Первым, к кому вернулся дар речи, оказался Тарас. Обратившись к присутствующим в комнате, он спросил:
— Что-то я не понял нихрена, какого хрена он на русском разговаривает?
Скинув шлем, Матвей Савельев улыбнулся:
— Знакомьтесь, Российский агент внешней разведки и по совместительству президент Соединённых Штатов Америки!
Спустя пару минут, когда удалось всё прояснить, я спросил Савельева:
— И когда его завербовали?
— В девяносто девятом. Восемнадцать лет проталкивали на пост. И ради чего? Мир во всём мире. У нас только получаться начало… Грёбаный апокалипсис! — Матвей подошел к окну, посмотрел на улицу и продолжил: — Парни, давайте выбираться. Я всё в более спокойной обстановке расскажу…
К выходу дошли без происшествий. Заражённые попадались на пути, но идущий впереди Марченко с легкостью вышибал им мозги. Матвей еще наверху связался с Чарли Тейлором, и вертолёт должен был прибыть с минуты на минуту.
Покинув здание Белого дома и держа президента в центре группы, мы начали зачистку территории. Вертолёт прилетел вовремя и плавно сел на газон. Пятнадцать секунд — и дверь захлопнулась. Через пару минут мы были высоко в воздухе.
— Игнат, сейчас летим в аэропорт. Посадим президента на самолёт, — сказал Матвей в эфир. — Двое ребят полетят вместе с ним до Индианаполиса. Там их встретят наши люди.
Утвердительно кивнув, я посмотрел на президента США, сидящего в наушниках. Возраст в семьдесят пять лет и несколько дней без пищи все-таки дают о себе знать, и ему требуется медицинская помощь. Президент находится на грани и готов потерять сознание в любой момент. Только причёска осталась неизменной…
Когда самолёт с президентом на борту поднялся в небо и скрылся в облаках, Савельев обратился ко всем присутствующим:
— Ну что, парни, летим обратно в Россию. Чарли ты с нами?
— А куда мне теперь? Конечно с вами, — ответил он.
Через пятнадцать минут после старта первого самолёта мы заправили второй топливом и благополучно поднялись в небо. Впереди долгий перелёт длиною в девять часов…
Бизнес-джет компании «Гольфстрим» гораздо больше и комфортнее предыдущего собрата, который доставил нас в Вашингтон. Самолёт способен легко преодолеть двенадцать тысяч километров без дополнительной заправки. Удобные кресла-трансформеры, дорогой интерьер, раскладные столики.
Я занял место напротив Чарли Тейлора и, вскрыв сухпаёк и пакет с соком, приступил к трапезе. Взяв с меня пример, остальные поступили точно так же.
Я сразу заметил, что Тарас Марченко буквально проглатывает еду. Утрамбовав имеющееся за четыре минуты, он убрал со стола, и заговорил:
— Матвей, ты обещал все рассказать, когда обстановка будет спокойнее. Сейчас всё спокойно, так что начинай, нам очень интересно!
— Тарас, ты рот-то попридержи, — повысив голос, сказал Руслан Урвачев. — С полковником СБП ФСО разговариваешь!
— Базаришь, Рвач! — вспылил Марченко. — Плохого я не говорил…
— Человек кушает, а ты своими тупыми вопросами донимаешь, — не успокоился Урвачев.
— Значит тупыми да? — прорычал Марченко, наливаясь краской.
— Парни, не ссорьтесь, всё нормально, — вмешался в зарождающийся словесный конфликт Савельев. — Сейчас поем, а затем всё расскажу. Времени предостаточно, торопиться некуда…
Глядя на старых приятелей, я улыбнулся. Маленькая словесная перепалка между Марченко и Урвачевым будто вернула на два года назад, во времена службы. Парни не изменились. Две противоположности. Сдержанный, молчаливый Руслан и постоянно суетящийся, вечно болтающий Тарас. Они постоянно пререкались друг с другом, и нередко дело доходило до драки. Но так было только в спокойной обстановке. Во время боя эти двое превращались в единый слаженный механизм. С Алексеем Смирновым мы были таким же механизмом…
Закончив кушать, Матвей убрал пустые упаковки в коробку, сложил столик и, настроив сиденье в положение полулёжа, принял позу поудобнее. Убедившись, что все внимательно слушают, он начал рассказывать. Я слушал очень внимательно, при этом закрыв глаза и стараясь запомнить каждое слово:
Матвей Савельев пришел служить в Управление Специального Назначения Службы Безопасности Президента, когда ему было двадцать три года. В двухтысячном году. До этого служил в ФСБ, но его перевели в ФСО по особым рекомендациям одного из командиров. Матвей тогда очень удивился — крутого папочки и знаменитого дедушки у него не было. Обычный парень не имеющий связей.
В тридцать пять Матвей стал командиром группы охраны президента и получил звание подполковника, а в тридцать девять стал полковником. Тогда и сблизился с президентом, став его тенью. Очень умный и уникально быстрый полковник напомнил президенту самого себя в молодости. Он даже предложил Савельеву пост руководителя одной из серьезных «контор», но тот отказался, сославшись на то, что пока не готов.
Будущего кандидата в президенты США завербовали в девяносто восьмом. И примерно в это время его карьера как бизнесмена поползла вверх. Савельев тогда совсем зеленый был, и об этом узнал от других, гораздо позже.
Медленно, но верно Российские спецслужбы проталкивали наверх своего сотрудника. Агентурная сеть увеличивалась. Количество завербованных агентов росло, и позиция будущего президента укреплялась.
В две тысячи семнадцатом году российский кандидат-агент одержал победу в выборах. Это была почти «честная» победа, если не учитывать некоторые моменты. После победы оставалось найти причину, чтобы помирить два соперничающих государства, но она нашлась сама собой.
В конце две тысячи семнадцатого года, в декабре, мир оказался на пороге ядерной войны. Потомственный тиран Северной Кореи окончательно выжил из ума и начал объявлять войну самым крупным странам мира. Первой державой оказалась США, затем Япония, потом Китай и Россия.
И всё бы ничего. Всего лишь ещё одна холодная война. Собираются саммиты, решается судьба Северной Кореи. Американцы начинают подтягивать к её границам войска. И бац! Тридцать первого декабря, примерно в два часа ночи по Московскому зафиксирован пуск четырех ядерных ракет.
Никто не ожидал «такого» от Северной Кореи. Вернее, не ожидали «таких» ядерных ракет. Они взлетели и тут же пропали. Засечь их не смог никто. Все давно привыкли к тому, что Корея разрабатывает ядерное оружие. И привыкли к тому, что их ракеты то не долетают до нужного места, то не взрываются. А тут такой сюрприз. Всё качественно спланировано. И то, что корейцы показывали в СМИ, было отвлекающим маневром.
Вот тут-то Американцы «вспотели», когда поняли, что остановить ракеты не получится. И даже хотели запустить встречные. Но ситуацию спас тот факт, что Американский лидер оказался по совместительству Российским агентом, и ядерной войны удалось избежать.
Использовав самую современную систему ПРО, Россия единственная смогла остановить ракеты, и просто уронила их в океан. Конечно, в обезвреженном состоянии. На этом Россия не остановилась, и при помощи Электромагнитного Подавления вывела из строя всё Северо-корейское вооружение. Заключительным итогом стал пуск крылатой ракеты. Попав в статую Ким Ир Сена, она разнесла её на мелкие части. Статуя Ким Чен Ира также прекратила существовать. Такой акт стал вынужденной демонстрацией силы и сработал как надо.
Корейцам повезло, потому что будь у власти другой, чёрный президент, после такой выходки Американцы не оставили бы от Северной Кореи камня на камне.
После всего случившегося Россия и Америка впервые за всю историю стали друзьями. Американский президент расформировал НАТО, и две Сверхдержавы начали заниматься установлением мира во всем мире.
К двадцать первому году им удалось прекратить все конфликты в Восточных странах. В особенности в Сирии, Ираке, Ливии, Иране и Афганистане. Остановить гражданскую войну в Европе. И практически полностью уничтожить ИГИЛ и терроризм во всех его проявлениях.
А затем наступил апокалипсис…
На этом Матвей закончил рассказывать.
— И всё? А детали? — спросил Тарас Марченко разочарованно.
— Парни, я рассказал все, что мне известно. Конечно в общих чертах, — ответил Матвей. — Вы извините, но рассказчик из меня не самый лучший, — разложив кресло до конца, Матвей лёг и закрыл глаза. — А теперь будьте добры — не тревожьте меня. Разбудите, когда подлетим к Санкт-Петербургу, — больше он не сказал ни слова.
Я взял пример с Матвея, мимолетом бросив взгляд на давно спящего Чарли Тейлора. Только Тарас Марченко и Руслан Урвачев так и не уснули, потому что первый донимал второго впечатлениями до самого прилёта в Питер…
— Здравствуй, Воин, — сказал тот же спутник без лица. Сон повторился вновь.
— Только давай ты не будешь говорить загадками! — попросил я, слегка раздраженно.
— Связь крайне нестабильна и может оборваться в любой момент. Нужно более глубокое погружение, — сказал собеседник без лица. — Я больше не буду тревожить тебя в такие слабые контакты. Можешь просыпаться…
— Да погоди ты! — крикнул я, но не успел ничего сделать и проснулся.
Немного полежав, я открыл глаза и увидел, что Чарли Тейлор всё еще спит. Похоже, вымотался мужик.
— Пятнадцать минут, и мы в Питере, — сказал Матвей, заметив моё пробуждение. — Шухов, давай вашему балаболу язык укоротим. За всё время полёта ни на минуту не замолчал.
Марченко что-то рассказывал Руслану, но, услышав, что речь идёт о нём, мгновенно заткнулся.
— Как вы его терпите? — продолжил Матвей. — Сам не спал и товарищу не дал.
— Товарищ полковник, я же шёпотом… — попытался оправдаться Тарас.
— Поспишь тут, — заговорил Руслан Урвачев. — Марченко болтовней любого достанет!
Тарас мгновенно стал красным как помидор и уже готов был взорваться. Дабы пресечь зарождающуюся перепалку, я заговорил:
— Парни, лучше взгляните на американца: спит как младенец.
— Умотался Тейлор, — объяснил Матвей. — В одиночку добыть вертолёт — задача не из лёгких. Но ничего, скоро на базе отдохнет.
— Кстати, о базе, — начал я. — Нас ожидают?
— Да, — кивнул Матвей. — Уже связался. Как только прилетим, нас заберёт высокоскоростной конвертоплан и доставит на одну из секретных баз.
— Дай угадаю: база находится под землёй? — спросил я.
— Частично. Резервный командный пункт, замаскированный под элитный коттедж. Пятьдесят соток, сплошной бетонный забор, вертолётная площадка и прочее. Ты бывал на таких, — объяснил Матвей.
— Пару раз доводилось. Еще вопрос: там кто-то из высшего руководства?
— Да, — снова кивнул Матвей. — Министр обороны Российской Федерации. Мне предстоит личная встреча для получения дальнейших указаний. Больше ничего не известно. Прилетим — узнаем…
С министром обороны мне доводилось встречаться пару раз во времена службы в ФСБ. Теперь на плечах министра лежит ответственность за будущее страны, вернее того, что от неё осталось. Если, конечно, президент не вернётся из убежища и не возьмёт всё в свои руки…
Сели в Пулково примерно в десять утра по Московскому и вышли из самолёта.
— В Питере как всегда: либо дождь, либо снег! — прокомментировал непогоду Марченко по пути к конвертоплану.
Летательный аппарат оказался последней разработки. На вооружение такие поставили чуть больше года назад. Машинка имеет два винта с изменяемым углом наклона, находящихся по бокам, каждый из которых приводится в движение отдельным двигателем. Такие конвертопланы могут развивать скорость до пятисот километров в час и нести на себе до двадцати человек. Впервые в жизни лечу нём.
До нужного объекта летели тридцать минут. Им оказался небольшой коттеджный поселок, расположенный в двухстах километрах от Петербурга. Коттедж большого размера и имеет три подземных этажа. После посадки нас встретил полковник ФСБ, которого я раньше не встречал. Поприветствовав нас, он попросил следовать за ним. Пока шли к зданию, полковник ФСБ заговорил с Савельевым:
— Матвей Григорьевич, поздравляю с успешно выполненным заданием. Надеюсь, обошлись без потерь?
— Обижаете, Егор Афанасьевич, — ответил Матвей, с легкой издёвкой в голосе, — Сработали по высшему классу. С вами связались наши агенты?
— Да, — ответил полковник ФСБ. — Президент США успешно доставлен в Индианаполис и через несколько дней будет переправлен в «Ковчег». Матвей Григорьевич, пришла информация, что наш президент собирается покинуть убежище и вернуться в страну, поэтому министр обороны попросил посетить его как можно скорее.
— Направлюсь к нему практически сразу, — безразлично ответил Матвей…
Нас разместили в довольно просторной комнате, предназначенной для проживания шести человек. Савельев направился к министру, а мы начали обустраиваться. Впереди ожидает сауна с бассейном и вкусная еда…
Министр обороны
Шерстнев был назначен министром обороны около четырёх лет назад, после того как прежнего министра по указу президента перевели на другую должность. С возложенными на него задачами он справлялся вполне нормально, но не лучше прежнего, поэтому не заработал хорошей репутации.
Матвей Савельев был знаком с Шерстневым около двадцати лет. Раньше им часто доводилось пересекаться на разных мероприятиях. Чаще всего Матвей выступал в роли охраны президента и «держал» периметр.
До назначения на пост министра Шерстнев служил в армии около двадцати лет, но ему так и не удалось побывать в боевых действиях. Почти всю службу он пробыл штабным офицером, поэтому не выработал стального стержня в характере. Савельев это знал и потому не уважал Шерстнева.
Матвей Григорьевич Савельев мог стать министром обороны и даже президентом, если бы от него это потребовалось. Но он человек боя и даже в возрасте сорока четырёх лет находится в прекрасной физической форме. В какой-то степени он очень схож с президентом, вот только тот служил в ФСБ, а не в ФСО. И было это в девяносто девятом году…
На данный момент только три человека знали, что, когда произошла вся эта «ситуация» с вирусом, президент лично назначил Савельева вторым руководящим лицом в стране, и двое из этих лиц сейчас находятся в этой комнате, а третьим является президент, но он временно отсутствует. Ситуация требует быстрых и верных решений и кандидата лучше, чем Матвей Григорьевич Савельев просто не найти.
Увидев вошедшего Савельева, имеющий полное телосложение Шерстнев вскочил с кресла, но Матвей тут же остановил его:
— Да сиди ты, не дёргайся, — сказал он и, пройдя в середину комнаты, сел в кожаное кресло. — Спасибо, что любезно пригласил посетить твою персону. Егор Афанасьевич уведомил.
— Матвей, а как по-другому? Никто же не знает, что ты… — сказал министр заикаясь.
— Шерстнев, не напрягайся, — перебил Савельев, заметив как выступил пот на лбу министра. — Не пугать тебя пришёл. Кстати, почему ты меня боишься? С таким характером вообще непонятно, как ты стал министром обороны. Хотя ладно, проехали… Меня интересует другая информация. Как продвигаются дела со связью? Когда «Прометей» будет работать на полную?
— Спутниковая связь и интернет, привязанные к функционалу «Прометея» полностью восстановлены, всё сделано буквально три часа назад, — выпалил Шерстнев скороговоркой.
— Отлично. Значит, одну проблему решили. Теперь касательно аналитики и исследования происхождения вируса. Я просил создать аналитический центр и исследовательскую лабораторию в моё отсутствие. Как продвигаются дела?
— Нам удалось запустить резервный объект на Северном Кавказе силами регионального спецназа ФСБ, вернее тем, что от этих сил осталось. Также на помощь спецназу пришли уцелевшие служащие погранвойск. Всеми командует подполковник Дорошенко. За пару дней удалось собрать подобие аналитического центра, состоящего из десяти человек. Также запустили в работу лабораторию для исследования вируса, но пока там работает только один человек.
— Довольно неплохо, — сказал Матвей пребывая в раздумьях. — Что по поводу остатков армии и флота? Скольким удалось выжить? В кратчайшие сроки мы должны создать хотя бы жалкое подобие армии для проведения зачистки территорий и оказания помощи выжившим.
— По приблизительным данным по всей стране выжило около двух миллионов человек. Многие военные и гражданские организовали убежища. Теперь, когда связь восстановлена, мы получим больше информации. Нужно пару дней. Касательно флота — ни один корабль не выходит на связь, но местоположение каждого известно.
— Меня интересуют три: Кузнецов, Пётр Великий и Колчак.
— Кузнецов в Мурманске, Пётр Великий в Новороссийске. А вот с Колчаком проблема, — Шерстнев нервно достал сигарету и закурил.
— Говори уже, — громким голосом потребовал Савельев, от чего у министра чуть не выпала сигарета.
— Колчак находится в Атлантическом океане и на полном ходу движется к берегам Португалии, которых он достигнет в течение двух дней…
— И ты молчал!? Авианесущий крейсер Адмирал Флота Российской Федерации Колчак через два дня будет уничтожен? Шерстнев, ты не понимаешь? Там четыре атомных реактора, флагман Российского флота, самый крупный корабль в мире. Срочно свяжись с аналитиками на Кавказе, пусть продумают операцию по спасению корабля. Все дополнительные указания получишь позже по личному каналу связи. Мы с ребятами через час вылетаем на Кавказ. Чтобы к нашему прилёту было всё готово. Ты понял меня?
— Матвей Григорьевич, всё будет сделано, — ответил Шерстнев с явным облегчением.
Обсудив оставшиеся вопросы с министром, Савельев вышел из кабинета и направился к парням. Разговор с Шерстневым был неприятен. Скользкий и лживый министр не должен быть живым. Но раз президент сказал, то Матвею придётся слушаться. Убивать человека чисто из личной неприязни он точно не станет…
Игнат Шухов
Нам принесли еду, и мы дружно приступили к трапезе. Обещанная сауна должна быть готова через пятнадцать минут и все ждут её с предвкушением. Даже Чарли Тейлор.
— Приятного аппетита, — сказал Матвей, войдя в комнату и присоединяясь к столу. В ответ прозвучало дружное «спасибо».
— Что-то случилось? — спросил я, заметив, что Савельев почти не ест, о чём-то усердно думая.
— Возникла ситуация, которая требует немедленного вмешательства, — ответил он ковыряясь вилкой в салате. — Нужно один кораблик от уничтожения спасти. Адмирал Колчак который.
— Вот это да! — воскликнул Марченко, присвистнув. — И когда вылетаем?
— Чем быстрее, тем лучше, — ответил Матвей.
— Товарищ полковник, а как же сауна? — тут же спросил Марченко, с умоляющей физиономией.
— Хорошо. По-быстрому в сауну, а потом вылетаем, — согласился Матвей и, повернувшись ко мне, спросил: — Игнат, ты с нами?
— С вами, — спокойно ответил я. — Но это в последний раз. А потом обратно в Златоуст.
— Ну вот и отлично, — обрадовался Матвей и громко хлопнул в ладоши. — А теперь все в сауну!
После посещения сауны и бассейна, мы начали собираться к вылету на Северный Кавказ. Инструктажа не было, так как его должны были провести там же по прилету. Двадцать минут, и группа была у конвертоплана, который вызвался пилотировать Чарли Тейлор. Он так и не смирился с названием «конвертоплан» и по привычке называл его вертолётом. Никто не возражал. Даже для меня это название более удобно. Перед самым вылетом Савельев вручил мне и Тейлору планшетные компьютеры «Прометей» самой последней версии и уведомил всех членов группы о полностью восстановленных спутниковой связи и интернете.
Вооружения взяли по минимуму. Каждому по пистолету с парой запасных магазинов и два ПП «Витязь». Полковник ФСБ Егор Афанасьевич напрочь отказался давать больше оружия, сославшись на его постоянный недостаток, но при этом забрал старое. Хитрый и скользкий тип. Он нравится мне все меньше и меньше. Даже в ФСБ есть крысы. Я хотел воспротивиться, но Матвей остановил меня, намекнув на то, что два крупнокалиберных пулемета установленных на вертолете и одна тридцатимиллиметровая пушка — вооружение неплохое. «Долетим до Кавказа и получим любую экипировку, какую захотим» — сказал он.
Когда вертолёт поднялся в воздух, я активировал новенький планшет и попытался настроить его под свои параметры. Устройство показало частичную потерю сигнала. Несколько попыток не принесли результата. Матвея по такому пустяку тревожить не стал, решив попробовать настроить чуть позже. Предстоит пять часов полета, и это время нужно как-то скоротать. Марченко начал травить анекдоты, которых он знает бесконечное множество, и время побежало быстрее…
Глава 12. Жажда власти и боль потери
Спустя полтора часа как вертолет, на котором находились спецназовцы, улетел, Шерстнев вызвал в кабинет Егора Афанасьевича.
— Сергей Константинович, сделал все в лучшем виде, как вы просили! — воскликнул полковник ФСБ с порога.
— Детонатор у тебя? — спросил министр, не удостоив полковника взглядом.
— Сергей Константинович, зачем детонатор? Много возни синхронизировать взрыватель со спутником, — заговорил Егор Афанасьевич. — Я установил небольшой заряд пластида в хвост вертолета, и поставил таймер на два часа, — посмотрев на наручные часы, полковник продолжил: — Через семь минут бомба взорвётся… Савельев и его спецназовцы прекратят существовать!
Если бы Матвей Савельев присутствовал при разговоре, то он бы сильно удивился, увидев Шерстнева с новой стороны.
— Афанасьевич ты идиот! Идиот! — заорал Шерстнев, не боясь быть услышанным другими идиотами. — Ты установил бомбу на хвост вертолета?! Я же сказал установить на крыло! Там двигатель и топливный бак! Это вертолет последней разработки! Он без хвоста может лететь!
— Но у них пилот Американец! Он первый раз в жизни сел управлять такой вертолет! Сергей Константинович, я вам даю гарантию, они скоро хлопнуться…
— Хлопнуться говоришь?! — Шерстнев встал из кожаного кресла, обошел стол и подошел к полковнику. Схватив его за гудки, и подняв со стула, он начал орать еще сильнее, при этом брызжа слюной: — Этот Американец умеет летать абсолютно на всем! Нет такого самолета или вертолета, который он не сможет поднять в воздух! Ты, дурак, не понимаешь! Если Савельев выживет, он нас из-под земли достанет…
Около пяти минут Шерстнев расхаживал по кабинету, выкуривая сигареты одну за другой в три тяги. С трудом сумев успокоиться на третей, он вернулся на дорогой кожаный стул.
— Мы не можем допустить провала. Президента нет, Савельев умрет… Вся власть будет у нас. Мы сможем править остатками человечества и построить новое государство…
Игнат Шухов
На душе скребли кошки. Складывалось ощущение, что я что-то забыл. Анекдоты Марченко давно не слушал, пытаясь найти причину беспокойства. Может вертолет не в порядке? Сторожевая система еще никогда не подводила.
Сообщить Матвею о беспокойствах я не успел. Раздался взрыв. Конвертоплан сильно подбросило в воздухе, и накренившись носовой частью к земле, он начал падать.
Я находился к взрыву ближе всего, поэтому получил легкую контузию ударной волной. Прижимная сила, создавшаяся из-за начавшегося стремительного падения, начала вдавливать тело в кресло. В наушниках раздался голос Савельева:
— Черт! Нас что сбили? Чарли, выравнивай вертолет, иначе упадем…
— Я пытаюсь! — ответил Чарли Тейлор. Из-за сильнейшей перегрузки голос прозвучал отдаленно. — Нет, не сбили! Это бомба. Монитор показывает полное отсутствие хвостовой части.
Повернув голову в сторону сидящего впереди Руслана Урвачева, я понял, что он без сознания. Марченко, сидящий рядом с ним, готов отключиться в любое мгновенье. Собравшись с силами, я сумел пристегнуться ремнем к креслу. Прижатых к креслам товарищей пристегнуть не смог. Слова Савельева и Чарли Тейлора, сидящих в кабине пилотов, раздавались в голове:
— Чарли, вертолет можно посадить без хвоста, винты вращаются в разные стороны, поэтому нас не раскручивает. Переведи каждый двигатель на ручное управление, и попробуй прекратить падение…
— Заткнись Савельев! Я пытаюсь сделать все возможное…
Каким-то чудом Чарли Тейлору удалось замедлить падение, и немного выровнять машину в воздухе. Я не слушал, о чем они кричали, всеми силами пытаясь не потерять сознания, но спустя несколько секунд отключился.
Не знаю, возможно Чарли пытался пролететь лесополосу, и уронить нас в поле, но ему не удалось. Он сделал все, на что способен, и даже немного больше. Ломая макушки деревьев, винтокрылая машина разлеталась на ходу. Лишившись крыльев, деформированный фюзеляж хлопнулся на землю. Подпрыгнув, он пролетел в воздухе добрых тридцать метров, чудом не зацепив деревья, и снова упал. Скользящий удар в дерево развернул поврежденный остов, сделав несколько кувырков в воздухе, тот окончательно остановился…
Я очнулся от сильнейшей боли. Тело ноет, а голова готова взорваться. Туловище находится в горизонтальном положении, пристегнутое ремнем безопасности к креслу. Шлем сильно мешает, поэтому я отцепил его и просто откинул в сторону.
Когда удалось немного прийти в себя, первым делом попытался вспомнить, что произошло и где нахожусь. Осмотрев все вокруг, понял, что нахожусь внутри металлической коробки, сильно поврежденной и отдаленно напоминающей десантный отсек вертолета. Слева, вверху, там, где должна была находиться дверь, зияет пустой проем и в него видны макушки деревьев и небо. Поврежденная носовая часть также просматривается и в ней виден висящий на ремне человека.
Память о случившимся вернулась, когда пытался отцепить ремень, на котором повис. Вспомнил как мы падали, вспомнил взрыв в хвостовой части, и вспомнил, что в кабине находились Марченко и Урвачев.
Стараясь не думать о плохом, сумел отстегнуть ремень, и упал на поврежденное железо. Мне не повезло, потому что при падении с высоты в один метр, я умудрился сильно приложиться головой о что-то очень твердое. Сознание снова покинуло…
— Шухов…
— Шухов…
— Очнись…
— Сейчас я тебе стимулятор воткну… махом оклемаешься…
Голос казался смутно знакомым, но звучал где-то далеко. Неимоверным усилием открыл глаза. Рядом со мною на коленях стоит Савельев и измазанными в крови руками распаковывает армейский шприц-тюбик. Заметив, что я пришел в себя, он произнес:
— Терпи, парень. Сейчас вколю стимулятор, а затем обезболивающее и через пять минут легче станет, — Матвей воткнул мне в шею два шприц-тюбика. — Игнат, ты на хрена шлем снял? Всю голову разбил…
Матвей усадил меня, прислонив спиной к железной стенке. По щеке потекло что-то теплое и дотронувшись до нее рукой, я увидел кровь. Пошевелить челюстью оказалось больно, наклонив голову я выпустил изо рта скопившуюся кровь. Хотелось сказать Матвею, что все нормально, но вместо слов из груди вырвался сиплый хрип.
— Игнат, терпи. Скоро легче станет. Я пока Тейлору помогу. Скоро вернусь… — прихватив с собой армейскую аптечку, Савельев прихрамывая выбрался из опрокинутого вертолета через носовую часть.
Боль постепенно ушла и стало легче. Стимулятор начал действовать, силы вернулись в тело. Я просидел около десяти минут и собравшись, принял решение выбираться наружу. Сперва встал на колени, а затем поднялся на ноги. Удержать равновесие удалось с трудом. Пошатываясь из стороны в сторону, стал пробираться в сторону кабины, хватаясь руками за все, что можно.
Правая часть кабины, где сидел Чарли Тейлор, сильно повреждена. Видимо при падении вертолет ударился о что-то большое и твердое. Стекла отсутствуют напрочь и я выбрался наружу через оставшийся от них проем. Возле одного из деревьев увидел сидящего спиной к стволу Чарли Тейлора.
— Игнат, смотрю тебе повезло больше… Вот нас потрепало… Ты садись рядом, сейчас Матвей вернется. Он Марченко ушел искать… — оттолкнувшись от земли двумя руками, Чарли попытался подтянуть вытянутые ноги ближе к себе, и продолжил: — Ты зачем шлем снял? Всю голову разбил…
Только сейчас я заметил, как неестественно лежат ноги Чарли и сделал вывод, что у него либо полностью раздроблен таз, либо сломана спина. Сплюнув остатки крови изо рта, я проговорил:
— Да хрен с ней… с головой… Приложился о что-то твердое слегка. Скажи, что у тебя с ногами? — мое самочувствие постепенно улучшается, и голова почти полностью прояснилась. Оглядевшись, я увидел валяющиеся кругом запчасти от вертолета. — Не вижу ни Савельева, ни ребят… Где они?
— Хана моим ногам, Игнат… Сломало спину! — прорычал Чарли. — Когда падали, об дерево приложились сильно, как раз моей стороной. После я сознание потерял, а когда очнулся возле дерева, то ног совсем не почувствовал… Меня Матвей из вертолета вытащил. Кстати, он где-то там, за вертолетом… Марченко ищет. — Чарли попытался встать, но ноги совсем не слушаются его. Оставив эту затею, он продолжил: — Руслану повезло меньше всех. Он мертв. Вертолетом придавило…
Вскочив на ноги, и не обращая внимания на боль в теле от резких движений, я побежал на поиски. Среди многочисленных обломков, и измятой двери вертолета не сразу заметил тело. Руслан Урвачев лежит на земле лицом вверх, в десяти метрах от упавшего вертолета. Защитный шлем валяется рядом с ним. На голове полностью отсутствуют повреждения, лишь изо рта сочится тонкая струйка крови. Шлем наверняка снял Матвей. Нужно проверить пульс.
— Нет смысла, Шухов… — сказал Матвей, появившись за спиной. — Он умер. Ребра пробили легкие и сердце. Не было шансов…
— Тварь! Сука!!! Почему… Почему… Рвач… Сука… — я упал на колени рядом с Русланом и принялся колотить землю кулаками. Прошло пару минут, прежде чем прекратил кричать и расшвыривать куски вертолета по сторонам. Выпустив ярость, вернулся и обессиленный упал рядом с телом товарища.
Голос Савельева прозвучал где-то вдалеке, и услышанное не сразу дошло до меня.
— Шухов, там Марченко, я вколол ему три шприца морфия, но он не долго продержится… Я не смог… Он просит… Но я не могу…
Вскочив на ноги, я побежал туда, где вертолет врезался в дерево. Пробежав около двадцати метров, обнаружил Тараса, сидящего возле обломанного крыла вертолета. Из его живота торчит большой кусок металла. Удар был настолько сильным, что даже защита костюма «КОБРА» не смогла вынести его. Заметив меня, Марченко заговорил:
— Шухов… А ты живучий гад… Я вот… — он закашлял, кровь потекла изо рта, но Тарас нашел силы чтобы продолжить: — Шухов… Рвачу тоже не повезло… Савельев молчит, падла… Но по твоим глазам вижу…
— Тарас ты…
— Игнат… Одна просьба… Дай мне ствол… Мой вылетел при падении… Нет сил терпеть это… Тем более Рвач меня там… наверное… заждался…
— Тарас, все будет хорошо! — пытаясь его успокоить, я сел рядом с ним, и достав пистолет из кобуры, снял с предохранителя.
— И Савельев так сказал… Шухов, я же понимаю…
Вложив пистолет в руку Тараса, я упал на землю и закрыл голову руками, пытаясь не слышать. Громкий хлопок раздался спустя шесть секунд…
Что я чувствовал, когда рыл могилу куском вертолетной лопасти? Что мне хреново! Не каждый день хоронишь друзей… Этот месяц забрал троих. Лучших из лучших. Савельев боялся, что Руслан может превратиться, но этого не произошло. Не знаю почему, но думаю всему виной поврежденное сердце. Кровь не может циркулировать и мозг умирает. Или по какой-то другой причине. Мне не до этого. Я усердно копаю могилу. Каждый раз, с максимальным усилием вгоняю кусок железа в твердую землю, а когда она становилась довольно рыхлой, выгребаю наружу большим куском железа.
В костюме слишком жарко, поэтому пришлось снять его. Пот бежит по лицу и всему телу. Разбитые в кровь руки сильно болят. Большое рассечение, начинающееся над правым глазом и уходящее почти до уха, обильно кровоточит. Порой я готов потерять сознание и рухнуть в выкопанную могилу. Хочется отключиться, чтобы ничего не помнить. Но этого не происходит, и я продолжаю упрямо рыть дальше…
Матвею, как выяснилось позже, повезло гораздо меньше меня. Кусок металла, размером чуть больше охотничьего ножа, пробил бедро и вышел насквозь. Он очнулся раньше всех и отыскав аптечку, принялся оказывать себе первую помощь.
Собственноручно вытащить осколок из бедра… Не каждый на такое способен. Вернее, единицы. Наложив жгут и остановив кровотечение Матвей занялся спасеньем остальных. Вот только не всем смог помочь.
Сейчас Савельев находится в отключке. Спустя десять минут после смерти Марченко он потерял сознание. Сказалась сильная потеря крови. Ему повезло, что артерии оказались не задеты. Оттащив его поближе к Чарли Тейлору, я пошел копать могилу, и копал ее около четырех часов. Еще около часа ушло чтобы похоронить Марченко и Урвачева. В конце концов, я обессиленный дошел до Чарли Тейлора, и сел рядом с ним.
— Что теперь будем делать? — спросил Чарли, не зная с чего начать.
— Хрен его знает Чарли… Хрен его знает… — во мне снова начала кипеть злость, и повернувшись лицом к свежезарытой могиле, я продолжил: — Ты можешь быть солдатом… Стрелять во врага… Убивать каждый день, и при этом не чувствовать абсолютно ничего… Понимаешь Чарли?! Но когда у тебя на глазах погибает товарищ! Два товарища! Я знал их очень давно… Тейлор, они были мне как братья! Я… сука-а-а-а… — пелена злости заполонила разум. — Знаешь, что, Чарли? Ту тварь, которая это сделала, я убью голыми руками! Найду… И заставлю умирать медленно…
Матвей Савельев, лежащий на земле зашевелился и попытался сесть. Движения дались с трудом, но в конечном счете у него получилось. Повернув голову мы встретились взглядами. Какое-то время он пристально смотрел на меня, а затем произнес:
— Шухов… столько злобы в глазах… Ненависть не самое лучшее чувство! — прорычал он.
— Давай, Матвей, воспитывать меня начни… — несмотря на дикую усталость, я резко вскочил на ноги, и направился к брошенной Савельевым аптечке. Достав два последних шприц-тюбика, вколол оба в шею…
— Игнат, ты собирался искать того, кто это сделал, — спокойно начал говорить Матвей. — Никого искать не нужно. Все предельно ясно.
Услышанное еще больше прибавило сил. Я подошел к Матвею, сел напротив и сказал одно единственное слово:
— Кто?
— Шерстнев. Нужно было зразу догадаться и ожидать подлости. Это было неожиданно. Непредсказуемо… — сказал Матвей, разглядывая ползущего по земле муравья. — Атомный крейсер Адмирал Колчак построен относительно недавно, и полностью контролируется с «Прометея». Его не нужно спасать. Это был предлог. Шерстнев знал, что я куплюсь. Излишняя преданность тоже может навредить…
— О, как ты заговорил Матвей Григорьевич! — воскликнул я, пытаясь успокоиться. — А раньше ты не мог додуматься?
— Я не ожидал подобного… — попытался оправдаться Матвей.
Савельев с трудом встал на ноги и распрямился во весь немаленький рост. По его лицу видно, что нога доставляет много неприятных ощущений. Чарли Тейлор, сидящий на земле с автоматом в руках, обратился ко мне:
— Шухов, если ты не забыл, у меня сломана спина… Я не смогу идти!
— Это известно. Поэтому мне придется нести тебя на руках…
Глава 13 Тяжелый путь
Два привала совершили, пройдя всего четыре километра пути. Когда я отшагал пятый километр с Чарли Тейлором на спине, силы окончательно начали покидать и нам снова пришлось сделать остановку.
Савельев помог аккуратно положить Чарли на землю, и освободившись от ноши, я упал рядом с ним. Мышцы ног сильно болят от нагрузки. Все-таки нести вес, равный моему, слишком сложно. Особенно после случившегося.
— Мужики, еще раз прошу… бросьте меня… — опять заладил Тейлор. — Я вас буду тормозить.
— Шухов, слыхал? Он нас тормозить будет… — сказал Матвей, присев спиной к березе напротив нас. — Тейлор, ты нас уже четыре часа тормозишь. Так, к слову, если не заметил. Да и вообще, думаю Игнату будет сильно обидно за потраченные впустую силы…
— Тогда пускай Шухов меня пристрелит… — не унимался американец. — Какой от меня толк? У меня, можно сказать, ног нет!
— Матвей, у тебя там в аптечке случайно нет нитки с иголкой? — спросил я, лежа на спине, и глядя в небо. — Рот ему зашьем. Достал своей болтовней!
— Ты же сам знаешь, что нет, а то я тебя давно подлатал бы… Кстати, Шухов, все забываю тебя спросить: как думаешь, где мы сейчас находимся?
По «счастливой» случайности, все навороченные «Прометеи» накрылись после не очень мягкого приземления и мы остались без навигации и связи.
— Матвей, даже будь я местным жителем, маловероятно, что смог бы ответить на этот вопрос. Ты должен лучше меня знать примерное местоположение, потому что находился с Тейлором в кабине. Кстати может он знает. Чарли, где мы сейчас?
— Рядом с Москвой, двести километров не долетели, — сквозь зубы проговорил американец.
— Шухов, нашел кого спрашивать. По моим предположениям мы сейчас рядом с Тверью или Торжком. Плюс минус пятьдесят километров… Но это предположительно.
— Не вижу смысла гадать где находимся. Через пару часов стемнеет, и мы не сможем идти дальше. Нужно что-нибудь придумать.
Савельев взял в руки пластиковую бутылку, которою подобрал где-то в лесу, и наполнил водой в болотине. Сделав пару глотков, заговорил:
— Игнат, ты — единственный способный быстро передвигаться. Предлагаю оставить нас и двигаться в одиночку. Дойдешь до населенного пункта, разведаешь обстановку, найдешь безопасное для ночлега место, отдохнешь… Может встретишь кого живого. А потом вернешься за нами.
— Нет, на такое не согласен. Я пойду. Один. В прежнем направлении. Но только один час. Если не удастся ничего найти — вернусь обратно. Оставлять вас на ночь не стану. Нужно чтобы кто-то дежурил, а то мало ли кто может ночью в лесу заглянуть к нам в гости. Не так страшен четвероногий зверь, как обезумевший двуногий…
Через десять минут я двигался в одиночку по лесу в неизвестном направлении. С собой только пистолет и два запасных магазина. Стараясь запоминать маршрут, шел как можно быстрее.
Лес не слишком плотный. Иногда попадаются небольшие поляны. Прошагав около пяти километров так и не вышел к населенному пункту и, решив отдохнуть, сел на землю и прислонился спиною к дереву…
Видимо усталость в конце концов взяла верх. Я не заметил того как человек с ружьем подошел практически вплотную и присев на корточки, заговорил:
— Парень, я ведь тебя чуть не пристрелил.
От услышанных слов я моментально пришел в себя, и даже попытался выхватить пистолет, но увидев ствол ружья, направленного в грудь, передумал.
Передо мною сидит дед лет шестидесяти, одетый в костюм коричневого цвета. Кроме ружья ничего нет. Даже патронташа.
Какое-то время дед смотрел мне в глаза, а затем вновь заговорил:
— Ну тебе и досталось, парень, все лицо в крови. Я тебя сперва за мертвеца принял, идешь по лесу как танк. На целый километр вокруг слышно. Но потом присмотрелся и понял, что живой. Поэтому решил проследить…
— Отец, ты ружье опусти. Я тебе не враг, — сказал я, подумав о том, что мое измазанное в крови лицо выглядит жутко.
— А поди разбери сейчас кто кому враг? — сказал дед, но ружье опустил. — Парень, давай рассказывай: откуда такой свалился?
Позже, после того как я вкратце рассказал обо всем случившемся, мы с Иваном Петровичем, так зовут лесника, направились за Савельевым и Тейлором. По пути Петрович рассказал о какой-то строжке, в которой он проживает, и рядом с которой я прошел ничего не заметив. Все, что он говорил, я понимал с трудом потому что держался на пределе сил.
Не знаю быстро или долго мы искали моих напарников, но когда нашли — почти стемнело. Савельев додумался развести костер, и поэтому дед его обнаружил.
Иван Петрович оказался очень крепким. Именно он всю дорогу до сторожки тащил на себе Тейлора.
Я дошел… Не понимая происходящего… Вошел в бревенчатую избу, лег на пол и отключился…
Глава 14 Живой и здоровый
Широкоплечий мужчина славянской внешности мягкой поступью шагал по лесу. Достаточно высокий, около метра девяносто и весом в девяносто с лишним килограмм; широкий в плечах, но не накачанный, а жилистый; большой армейский рюкзак с прицепленным на боку автоматом украшает спину. Черный костюм спецназа сидит на нем словно сшитый на заказ. Местами поврежденный, но все еще пригодный. На голове бандана, на ногах высокие армейские ботинки. В каждом шаге чувствуется грациозность и скрытая сила. Так ступает хищный зверь. Аккуратно и мягко, но в тоже время быстро и четко. На руке белая повязка, которая чуть заметно выглядывает из-под рукава костюма.
Мужчина не один. Рядом с ним, постоянно отставая шагает мальчишка не старше пятнадцати лет. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что ни не родственники. Мальчишку зовут Егор. Он одет в новенький костюм «Горка». На ногах кроссовки «Адидас», а на голове черная кепка. Паренек неплохо сложен физически, но на пол головы ниже спутника, и гораздо уже в плечах. На фоне сверстников он бы смотрелся крупным, но в сравнение со спутником выглядит мелковато. На спине у паренька висит самозарядный карабин «Сайга», а на поясе пустая пистолетная кобура.
— Дядя Леша, мы через этот лес весь день идем, — возмутился мальчишка, держа пистолет в руках, и постоянно его рассматривая. Поймав на себе суровый взгляд Алексея, он убрал пистолет, которым оказался отечественный «Грач», в кобуру и продолжил: — На машине вышло бы гораздо быстрее, да и зомбаков могли пострелять!
— По дороге не безопасно, — отрезал Алексей, не меняя темпа движения. — Слишком много населенных пунктов и соответственно большое количество зараженных.
— Но можно было на машине, — не унимался Егор. Ему постоянно приходилось ускорять шаг, чтобы не отставать от Алексея. — Тем более скоро стемнеет, а нам нужно найти укрытие.
— Егор, через пару километров нам должна попасться небольшая деревня. Примерно пятнадцать домов. Там переночуем.
— Во круто! — воскликнул Егор, обгоняя Алексея, и поворачиваясь к нему лицом. Радостно потирая ладони, он сказал: — Проведем зачистку местности как крутые спецназовцы. Всех зомбаков из автомата перестреляю!
— Егор, это не автомат, а самозарядное ружье. Еще раз повторяю, — Алексей снял с пояса фляжку с водой и сделал маленький глоток. — Крутой спецназовец говоришь? Насколько крутой ты показал в прошлый раз.
— Я просто растерялся, — обиделся Егор, отстав на несколько шагов, но тут-же крикнул вдогонку: — Дядь Леш, я испугался тогда немного. Не каждый раз в жизни приходиться убивать зомби. Тем более я в жизни вообще никого кроме комаров и мух не убивал. Ну, в реальной жизни. Но сейчас не растеряюсь. Буду точно в голову стрелять!
Мальчишке очень хотелось пристрелить зараженного и Алексей улыбнулся, вспомнив ситуацию случившуюся чуть больше суток назад. Они проходили по окраине небольшой деревни и искали колодец, чтобы пополнить запасы питьевой воды. Деревня была абсолютно пустой. Войдя в населенный пункт, нашли колодец, и Алексей стал набирать воду во все имеющиеся у них емкости. Ведро было прикреплено к цепи, за которую следовало вытягивать его из колодца, и видимо создавшийся от действия шум привлек тварь, прятавшуюся в одном из домов. Зомби выбежал из дома, и побежал к ним. Влетев в метровую калитку, он открыл ее телом, при этом упав на землю, но тут же вскочив на ноги рванул в их сторону. Егор выхватил пистолет, но так и не смог пристрелить тварь. Подметив факт, что он даже не снял предохранитель, Алексей быстрым шагом направился к бегущему зараженному, и преградил путь. Дождавшись сближения, он нанес прямой удар ногой в грудную клетку твари. От удара зараженный упал. Алексей не стал медлить и буквально втоптал ногой голову в землю. Стрелять не стал, потому что не хотел привлекать внимание других зараженных.
— Зато ты так круто убил зомби ногой, — сказал Егор, прервав воспоминание. — Еще бы чуть-чуть, и у него бы башка лопнула.
Алексей не стал отвечать дабы не раззадоривать фантазию Егора. Но тот уже вошел во вкус, и начал озвучивать как будет убивать зараженных. Способов нашлось очень много и все жуткие. Алексей не слушал.
Когда до нужной деревни оставалось чуть меньше километра, они наткнулись на полуживого зомби. Тварь сильно покусана, нога сломана в районе ступни.
Почувствовав людей, зараженный изменил направление. Перелом сильно мешает, и он не может бежать. Движется, подволакивая поврежденную конечность.
— Егор, доставай пистолет, — спокойно сказал Алексей испуганному мальчишке. И дождавшись пока тот достанет оружие и направит его в сторону твари, продолжил: — А теперь снимай предохранитель и плавно нажимай на спуск.
Тварь приближалась и до людей ей осталось около десяти метров. Руки Егора начали сильно трястись, и он никак не мог нажать на спусковой крючок. Алексей заговорил вновь, повысив голос и использовав приказной тон:
— Егор, стреляй. Стреляй, говорю!
Парень все-таки нажал на спуск. Из-за трясущихся рук, первая пуля ушла в пустоту. Второй выстрел нашел цель, и пуля попала зараженному в живот. Третья окончательно перебила сломанную ногу, и он рухнул на землю и пополз…
— Крутой спецназовец… Давай добивай в голову и пошли дальше, — сказал Алексей, и пошел в прежнем направлении. Отшагав около десяти метров, он услышал выстрел.
— Не ну ты видел? Видел? — радостно затараторил догнавший Алексея Егор. — Я ей ногу сперва отстрелил, а затем в голову добил! Ты думаешь я промазал? Ничего подобного! Я все заранее спланировал.
— Конечно видел… — с улыбкой ответил Алексей.
Они дошли до деревни и принялись зачищать от зараженных. Деревня насчитывает четырнадцать домов, и на шум выстрелов, за десять минут, сбежалось около двадцати тварей, восемнадцать из которых прикончил Алексей при помощи своего «АК-105».
Выбрав самый добротный домик, они вошли внутрь. Пока Егор готовил ужин, из имеющихся припасов, Алексей установил растяжку на входе во двор, а второй вход, со стороны огорода, заблокировал.
Когда поужинали, на улице стемнело. Притащив вторую кровать в комнату Алексей и Егор легли спать. Спустя двадцать минут тишины мальчишка заговорил:
— Дядь Леш, ты не спишь? Можно у тебя кое-что спросить?
— Спрашивай.
— Ты рассказывал, что спецназовцы оставили тебя умирать, после того как тебя укусили. Но ты не превратился в зомби и выжил. А если тебя опять укусят, то ты можешь превратиться?
— Егор, я тебе не так рассказывал, — недовольно ответил Алексей. — После того как меня укусили я сказал парням отходить, а сам остался прикрывать их. Я собирался подорвать себя во время превращения, но спустя десять минут, когда парни уже покинули здание на вертолете, так и не превратился. После этого я с большим трудом выбрался из города. Все ждал, когда вирус проявит себя, но даже спустя сутки не заразился. Наверное, я первый в мире человек не подвергшийся заражению, поэтому повторное, скорее всего, тоже не страшно.
— Повезло тебе, дядь Леш. А вот мы с тобой идем, к этому, как там его? А, вспомнил, Шутову! Нам обязательно к нему идти?
— Егор, его фамилия Шухов, — ответил Алексей. — Обязательно. Это даже не обговаривается.
— Понятно. Я ни на чем и не настаивал. А как мы его найдем? У нас ведь ни телефона, ни интернета.
— Найдем, — многозначительно протянул Алексей. — Его местоположение мне точно известно.
— Но как? — не унимался мальчишка.
— Потом расскажу. А теперь давай спи, и больше не донимай меня вопросами, — сказал Алексей и повернувшись на бок, моментально уснул…
Глава 15 Мордобой и неожиданное известие
Я снова во сне. Этот сон сильно отличается от предыдущих. Словно наяву. Чувствую запах гари, стоящий в воздухе, чувствую дуновение ветерка, который понемногу уносит легкую дымку куда-то в сторону.
Тот же мертвый город. Брошенные машины, пустые глазницы окон, мусор и трупы повсюду. Угнетающая тишина. Город горел. Совсем недавно.
Белая фигура без лица стоит рядом со мною. Мне показалось, что я уже привык к ней.
— Здравствуй, Воин! Вижу тебе сильно досталось, раз уровень погружения на столько велик, — сказал странный собеседник из сна.
— Привет… — замешкался я, пытаясь додуматься как назвать собеседника. Но затем собрался с мыслями, и спросил: — Как тебя называть? Кто ты вообще такой? Или такая? Или такое? И какое погружение имеешь в виду?
— Слишком много вопросов… Попытаюсь все же ответить на некоторые из них. Как меня зовут? У меня много имен, но ты можешь называть меня как тебе захочется, — голова, не имеющая лица, повернулась и на мгновение мне померещилось вполне человеческое лицо. Наваждение тут же пропало, а голос как прежде возник в голове. — Давай присядем. Ты не мог бы создать более красивый пейзаж. Согласись, этот выглядит немного угнетающе.
— Не понял?! Что создать? Пейзаж? Что вообще происходит? Ты можешь прекратить говорить загадками?! — выпалил я, мгновенно разозлившись. С городом начали происходить метаморфозы. Стены зданий стали рушиться, дороги трескаться и расходиться в разные стороны. Стало жутко, и захотелось убежать. С трудом собрав волю в кулак, я все же остался на месте.
— Игнат, не думал, что с тобой будет настолько сложно. Успокойся! Подумай о хорошем, представь место где ты больше всего любил отдыхать. Только адекватное и побыстрее, а то нас может выкинуть из сна. Такая глубина погружения возникает совсем не часто, — затараторил собеседник.
Я попытался успокоиться, и спустя несколько секунд мне удалось. Разрушение города полностью остановилось. Затем я представил другой, более приятный ландшафт и картинка резко сменилась. Теперь мы находимся на поляне возле берега тихой реки. Стоит солнечная погода. В нос ударил запах луговых трав. Я вдохнул чистый воздух полной грудью и прислушался к пению птиц в лесу.
— Так то лучше, — совсем по-человечески кивнул собеседник. — Старайся не взрываться эмоционально. Мы все-таки во сне. Здесь возможно многое…
— А твой облик я могу изменить?
— Конечно. В своем сне ты царь и бог, — ответил собеседник.
Мне стало интересно и я представил его в виде трехлетнего ребенка. Все получилось, и теперь рядом со мной стоит трехлетний малыш. Видимо осознав в кого я его превратил, спутник заговорил:
— Игнат, издеваешься? — спросил он. Интересно, но голос не изменился, и со стороны смешно смотреть на эту картину.
Присев на траву рядом с «ребенком», так что его лицо оказалось на одном уровне с моим, я заговорил:
— Нормальную внешность получишь, когда все расскажешь. Я буду задавать по одному вопросу, ты будешь отвечать. Итак, начнем. Откуда ты знаешь меня?
— Внешность для меня не важна, — безразлично ответил собеседник. — Но я все же постараюсь ответить на вопросы. Ты — Игнат Шухов. Знаю о тебе абсолютно все, с момента рождения. Ответить, откуда знаю, пока не могу. Перечислять факты из твоей жизни?
— Не стоит. Как тебя зовут? — спросил я. Этот вопрос интересует не меньше, чем все остальные.
— Повторюсь — у меня много имен. Но мое настоящее ты просто не способен произнести. Называй как хочешь.
— Пусть будет Кастро!
— Фидель? — спросил он, явно заинтересовавшись.
— Он самый! — ответил я.
— Отличный выбор. Мы с ним чем-то похожи, вот только моя миссия более масштабна. О, великий Команданте! Еще вопрос?
— Кто ты такой? Человек? С Земли?
— Почему люди любят возводить над всем определенные рамки? — ответил двойник Команданте вопросом на вопрос. Стоило только подумать, и его облик изменился. Передо мной предстал настоящий Фидель Кастро, который продолжил: — Спасибо за трансформацию. Продолжаю. Нет, я не человек и не имею материальной оболочки.
— Ты не ответил кто ты такой. Давай попробую угадать. Не побоюсь этого слова: ты бог?
— Нет, — ответил Фидель засмеявшись. — Как это могло прийти тебе в голову? Ты имел в виду Творца? Нет, я даже близко не имею к нему никакого отношения. Но создан им. Возможно…
— Ничего не понимаю. Ты снова говоришь загадками, — сказал я, пытаясь осмыслить услышанное. — То есть, ты не отрицаешь наличие Творца, как единого высшего существа?
— Опять человеческие рамки. Вы, люди, очень странные. Да, я не отрицаю наличие Творца, но там все очень сложно даже для меня. Воин, ты задаешь неправильные вопросы. Давай попробую тебе все объяснить, — я кивнул, и Команданте спросил: — Ты видел, что произошло с миром?
— Конечно, и мне хотелось бы знать откуда взялся вирус и какое ты имеешь ко всему отношение, — выпалил я, и на несколько секунд задумавшись, спросил: — Как мне узнать, что все это не бредни воспалённого, от всего пережитого, мозга?
— Никак, — ответил Команданте, пожав плечами. — Но позже ты поймешь. Когда встретишь первого защитника. Теперь касательно реальности. К вам и вправду прорвался вирус…
— Кастро, подожди, — перебил я, — то есть, ты утверждаешь, что наша реальность не единственная?
— Нет. Как вообще люди могли допустить мысль о том, что их мир единственный. Миров огромное множество. Это известно наверняка. Но какие они — не знаю. Потому что всегда был привязан к одному единственному.
— Все. Теперь я окончательно схожу с ума… — пробормотал я. Нужно время, чтобы переварить эту информацию.
— Нет не сходишь. Представь, что вирус, который уничтожает людей — инфекция.
— Не особо получается представлять такое, — негромко проговорил я.
— Ничего страшного. В случае с инфекцией — я буду являться иммунной системой.
— Это понятно, — согласился я. — Но у иммунной системы есть лимфоциты и фагоциты, которые борются с инфекцией. Так сказать, ее солдаты, а кто будет твоими солдатами? И как бороться с такой инфекцией?
— Шухов, все не так просто, я попробую связаться с тобой там, в реальности. Здесь связь слишком неустойчивая, боюсь у нас просто не хватит времени…
— Это возможно? — спросил я.
— Отчасти да. Все сложно. Мои ресурсы ограниченны. Я практически уничтожен. Но все еще можно исправить…
Кастро замер, не успев договорить. Небо созданного мной пейзажа вдруг пошло трещинами, и начало рассыпаться на части.
— Воин, ты просыпаешься, ничего страшного, мы еще встретимся…
Голос прозвучал в голове, а затем все померкло…
— Шухов, просыпайся!
Я открыл глаза и увидел стоящего рядом со мной Матвея Савельева. Заметив, что я проснулся, он сказал:
— Ну наконец-то очнулся. Ты уже больше суток спишь.
— Могли и не будить… — пробормотал я. — С удовольствием проспал бы еще столько-же…
С трудом удалось сесть, чудом не зацепив головой верхнюю нару. Тело мгновенно отозвалось болью. Но больше всего болит ссадина на голове. Дотронувшись до нее я обнаружил, что рана зашита.
— Подшаманили пока спал, — сказал Матвей. — Михаил Филиппыч постарался. У него есть все необходимое.
— Кто? — удивился я.
— Филиппыч, — ответил Матвей.
— Вроде Иван Петрович, нет?
— Вроде Михаил Филиппыч.
— Ладно, — пробормотал я, — разберемся…
Пару минут сидел не двигаясь, и приходил в себя, прокручивая в голове увиденный сон.
— Матвей, тебе сны сняться? — спросил я.
— Редко. Почему спрашиваешь?
— Да сон один постоянно снится. Бред какой-то.
— Такого насмотришься, и не то присниться, — безразлично ответил Матвей.
— Это точно. Походу конкретно головой приложился… — пробормотал я. — Где находиться умывальник? Хочу освежиться.
— На улице. Пойдем, лучше из ведра полью, — сказал Матвей, и направился к выходу, прихватив с собой стоящее в углу ведро с водою.
На улице темно. Лунный свет лениво пробивается через кроны березового леса, немного рассеивая мрак. Матвей включил диодный светильник и стало гораздо лучше. Раздевшись, я наклонился и стал балдеть от полившейся на голову прохладной воды. Энергично работая руками, сумел отмыть испачканные кровью и грязью волосы. Стало легче.
— Спасибо! — поблагодарил я Матвея.
Кивнув, он молча вернулся в избу. Я сел на лавочку, и попытался переварить услышанное. Творец. Иммунная система. Вирус. Много вопросов и никаких ответов. Это повторяется неоднократно. Как бывший боец спецподразделения я слишком недоверчив. Никогда не был суеверным, но факты указывают обратное. Сперва апокалипсис. Потом Наташа, которая умет читать мысли и проявляет ко мне явную симпатию, хотя последнее не так важно. Странные сны, которых было три штуки. Сейчас бы залезть в интернет. Может в сети удастся что-нибудь узнать, но интернета теперь не существует. С пропажей электричества заглохли все сервера. Может спросить у Матвея? Наверное не стоит. Не поймет он. Скажет, что все это последствия катастрофы. Рвач и Тарас! Как же мне вас не хватает. И Алексея. Я вспомнил его улыбку. Лучший друг, с которым не виделись очень давно. Эх Леха, Леха… Ты всегда был бесстрашным. И возможно это тебя и сгубило.
Выругавшись вслух, я встал с лавки и вошел в избу. Довольно просторное помещение встретило полумраком. Около тридцати квадратных метров. Вход расположен посередине. Слева от входа стоит добротная кирпичная печь, которая обогревает помещенье зимой. В метре от печи квадратный стол с двумя скамейками, рассчитанный на шесть человек. Помещение не имеет окон, а только дверь и два люка, один из которых ведет на крышу, а второй под пол. Справа от входа, вдоль стены располагаются четыре дощатых настила, шириной чуть больше метра. Они выполняют роль кроватей. Первый настил, на котором спал я — свободен, а второй, находящийся прямо над первым, занят хозяином избы. Михаил Филиппыч сопит, отвернувшись к стене. Чарли Тейлор спит лежа на спине, на третьей кровати, а четвертая пуста. Избу освещает двенадцативольтовая лампа, запитанная от большого автомобильного аккумулятора, стоящего под скамейкой. Матвей Савельев сидит на сундуке, рядом со стеллажом у противоположной стены и при помощи фонарика читает лежащую на ногах карту.
— Пришел в себя? — негромко спросил он, не отрываясь от занятия.
— Да. Гораздо легче стало. Тут есть что-нибудь поесть? Мне кажется я готов съесть целого теленка.
— Не удивительно, больше суток в отключке. Сейчас накрою на стол и с тобой перекушу. У лесника отличная еда, — ответил Матвей, и выключив фонарик, направился к столу.
За пять минут он собрал довольно неплохой, по спартанским меркам, ужин. Из котелка, стоящего на печи, Матвей достал вареную в «мундире» картошку. А из люка, сделанного в полу, извлек соленое и копченое сало, банку тушенки, горчицу и сыр, несколько вареных яиц, банку кабачковой икры и банку соленых огурцов. В довесок ко всему достал из сундука булку круглого хлеба и бутылку холодного травяного чая.
Я был удивлен такому количеству продуктов, и шепотом проговорил:
— А лесник-то не так прост. Походу досконально ко всему подготовился.
— Не то слово. Он из этих, как их там, выживальщиков. Тут под избой вырыт здоровенный погреб, а в нем продуктов… нам вчетвером за пару лет не съесть. Ты заметил? У него даже хлеб свежий, он сам печёт. Но это еще не все. Глубже погреба построено бомбоубежище, которое полностью автономно. Говорит, что тридцать лет строил… — рассказав, Матвей начал уплетать сало с хлебом.
— С одной стороны таким выживальщикам повезло больше чем обычным людям. Они оказались хоть к чему-то подготовленными, — подумал вслух я, прожевавшись, — хотя, наверное, не всем удалось добраться до убежищ. Все-таки не ядерная война… Впрочем, при ядерном ударе шансов добраться до убежища еще меньше…
Я наелся до отвала. Живот готов лопнуть. Потяжелел минимум на полтора кило.
— Ну ты и жрешь Игнат, — подколол Матвей, заметив, что мне тяжело встать из-за стола.
— Мне простительно, — буркнул я в ответ, и начал помогать убирать со стола.
Закончив, мы вышли на улицу и сели на лавку. Полторашку вкуснейшего травяного чая, приготовленного Михаилом Филипповичем по особому рецепту прихватили с собой. Напиток очень хорошо утоляет жажду и приятен на вкус.
— Как нога? — спросил я, наслаждаясь теплой летней ночью. Фонарь выключать не стали, дабы успеть вовремя заметить зараженных в случае их появления.
— Гораздо легче. Лесник промыл рану, а затем зашил. Скоро буду как новенький, — ответил Матвей, и сделав еще пару глотков напитка, передал бутылку мне. — Игнат, ты знаешь, если все когда-нибудь кончиться, и я останусь живым… вернусь в это место, и проведу здесь остаток дней. Тем более за Тейлором нужно кому-то ухаживать. Даже как-то обидно… сорок с лишним лет прожил, а семьи не заимел. Всю жизнь работе посвятил.
— Такова судьба. Я тоже не женатый. Но сейчас о другом. Мне не терпится лишить жизни одного человека.
— Ты о Шерстневе? — спросил Матвей. — Совсем скоро… Но сначала провернем одно дельце. Лесник сказал, что в десяти километрах отсюда находится большая военная часть. Проведем зачистку и раздобудем все необходимое. Потом будем думать, что сделаем с Шерстневым. Кстати, заодно с лесником рассчитаемся. Оружием. За проявленное гостеприимство и за то, что согласился присмотреть за Тейлором.
Я не стал возражать. Мы проговорили еще около получаса, а затем Матвей отправился спать. Я сидел до самого утра…
Рассвело. На улицу вышел лесник. Не говоря ни слова он направился к бочке до половины наполненной водой. Сняв рубашку, Михаил Филиппыч принялся умываться. Когда покончил с водными процедурам, стал делать зарядку.
Просидев всю ночь на улице, я полностью пришел в себя. В мышцах осталась незначительная усталость, но она должна в скором времени пройти. Тренированное тело быстро восстанавливается.
Теперь, когда я нахожусь в более адекватном состоянии, удалось как следует разглядеть Михаила Филиппыча. Не высокий ростом, где-то метр семьдесят пять, но очень широкий в плечах. Про таких говорят — сам себя поперек шире. Очень развитая мускулатура с небольшим количеством жира. На вскидку определил в нем не меньше ста двадцати килограмм. Волосы на голове отсутствуют, а на лице солидная борода. Но больше всего в его внешнем облике удивляют руки. Большие ладони и мощные толстые пальцы. Такой рукой можно с легкостью схватить человека за шею и в один миг лишить жизни. Назвать его дедом не поворачивается язык. Мужик! Самый настоящий русский мужик! И зовут его Михаил… Точно! Миша. Медведь. Вот на кого он похож. Сравнение самое подходящее.
Дождавшись, когда он закончит делать зарядку, я заговорил:
— Михаил Филиппович, спасибо, что доверились мне, а не пристрелили как бродячего мертвеца. Без вашей помощи нам пришлось бы туго.
— Игнат, ты думаешь отделаться от меня обычным спасибо? — спросил он совершенно спокойно. — Не выйдет! Вот выполните пару моих заданий, тогда и в расчете, — увидев мое удивленное лицо, Филиппыч засмеялся. — Видел бы ты свою рожу! Расслабься. Ничего не надо. Пойдем, я тебе бритву дам, а то оброс весь.
Когда я закончил бриться и умылся, мы с хозяином избы сели за стол и принялись завтракать. Удивительно смотреть как Филиппыч поглощает еду. Вдвоем с Матвеем мы за раз съели примерно такое же количество. «Походу Савельев неправильно оценил количество запасов еды этого человека», — с улыбкой подумал я.
Матвей проснулся спустя пару минут. Разбудив Чарли Тейлора, взял его на руки и, скривившись от боли в ноге, понес на улицу. Когда они вышли, Михаил спросил:
— Игнат, Матвей сказал, что ты служил в той самой «Альфе», как и двое погибших товарищей, а сам он в охране президента, так?
— Да, — прожевавшись, ответил я. — Я, Марченко и Урвачев в ФСБ, а Савельев в ФСО.
— Ты свои аббревиатуры можешь не называть. Я в курсе, что к чему относиться, — грубо сказал Филиппыч. — Еще вопрос — этот инвалид, Чаппи, он, получается бывший шпион, так?
— Чарли его зовут, — огрызнулся я. — Все верно. Завербованный агент внешней разведки.
— Да мне неважно как его зовут, — отрезал Филиппыч. — И вы летели на вертолете от министра обороны, чтобы спасти крейсер Адмирал Колчак, но вас подорвали в воздухе и вертолет упал на землю. Я все верно запомнил?
— Верно. Помнится, я вам уже рассказывал это. В нашу первую встречу.
— Тогда ты не мог нормально сказать как тебя зовут. Что-то мычал всю дорогу. Но сейчас, — Михаил Филиппыч расхохотался так, что чай из кружки, которую он держит в руке, начал проливаться на стол. Когда удалось успокоиться, он продолжил: — Я не могу с вас ребята! Вы не могли что-нибудь попроще придумать?! Ну насмешили! — Филиппыч прекратил хохотать и стал серьезным в лице. — Так, Игнат, вроде бы все верно, но есть одна нестыковка, почему пиндос болтает на русском похлеще нашего?
— Чарли Тейлор — агент внешней разведки Российской Федерации, — повторил я. — Он долгое время находился в нашей стране, будучи еще студентом. Остальное неизвестно. Михаил Филиппович, если хотите узнать о Тейлоре, спросите его самого. Ко мне еще вопросы будут? — спросил я. Начало складываться впечатление, что нахожусь на допросе.
— Игнат, скажу кратко: вы не выглядите как бойцы спецподразделения. Я тоже служил в армии… в десантно-штурмовой бригаде… прошел войну в Афганистане. Знаю все об операции «Шторм-333». Захват дворца Амина. Видел ребят из подразделения «Альфа», которые проводили штурм. И скажу прямо: какие-то вы хиленькие для спецназа, не бойцы, а салаги, раз вас так легко отделали.
Встав на ноги, я наклонился к собеседнику, который крутит охотничий нож в руках, и произнес:
— Михаил Филиппович, мой отец учил уважать старших, но когда дело касается товарищей… Оскорблять их не позволю никому, и могу с легкостью заехать по лицу! — говоря это, я смотрел леснику прямо в глаза.
Филиппыч перестал крутить нож в руках, и резким движением вогнал его в стол, в аккурат прямо между моим средним и указательным пальцем левой руки. Я среагировал как надо. Напугать таким дешевым фокусом меня невозможно. Филиппыч медленно поднялся из-за стола, и сказал:
— Слышь, щенок, с ветераном войны разговариваешь. Я тебя в порошок сотру!
— Руки короткие, тереть устанешь! — прорычал я в ответ. Нервы на пределе, и я вижу, что лесник тоже с трудом себя контролирует.
— Ну все щенок, напросился… Пошли на улицу. Сейчас я тебя в узел завяжу!
Мы встали из-за стола и направились к выходу. Оказавшись на улице, я увидел сидящего на скамье Чарли Тейлора, и поливающего его из ведра водой Савельева. Заметив наши враждебно настроенные лица, они прекратили мыться, и вопросительно уставились на нас. Лесник встал спиной к ним, а я, стоя напротив него, небрежно бросил товарищам:
— Не люблю, когда меня щенком называют…
Лесник ринулся в мою сторону как разорённый зверь. Между нами примерно три метра расстояния. Пока он бежал, я успел подумать, что в ярости сходство этого человека с медведем выражено еще больше.
Впервые в жизни я попробовал остановить медведя. Медведя, который служил в ДШБ. Попробовал, и сразу же пожалел об этом.
Дождавшись пока между нами останется метр, рванул на встречу, нанося единственно верный, как мне казалось в тот момент, удар коленом в солнечное сплетение. Уверенность в победе взяла верх. Не стоило сталкиваться лбами. «Все-таки масса решает многое…» — пришла мысль, пока я летел спиною на землю, зажатый как в тиски медвежьими руками…
Удар коленом попал куда нужно. Прямо в грудную клетку, но пробить мышечный каркас противника не смог. Мы упали на землю. От удара и придавленная массой лесника моя грудная клетка лишилась воздуха. Пытаясь вдохнуть, я бессмысленно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.
Биться лежа в «партере» никогда не нравилось. Я больше предпочитал бой стоя на ногах. Но все-же умел и умею драться практически в любом положении. Лесник расцепил руки, и приподнявшись, попытался ударить кулаком в голову. В этом была его ошибка, поставив блок двумя руками, я подтянул ноги к себе, и с силой вытолкнул его. Мощный кулак все-же нашел цель, и предплечья обожгло, но я оказался свободен, и извернувшись вскочил на ноги.
Не используя красивых приемов, как в дешевых боевиках, я наносил удары ногами и руками по корпусу и голове противника, танцуя вокруг него.
Три раза вновь оказывался на земле, зажатый в тиски, но чудом умудрялся выкрутиться, и встать на ноги. Силы покидали меня слишком стремительно, как и противника.
Спустя пять минут после начала боя мы стояли в трех метрах друг от друга и тяжело дышали. Первым заговорил лесник:
— Тебе повезло… Игнат… было бы мне тридцать лет… я бы тебя уложил…
— Бы мешает… — огрызнулся я. — Тоже не бодр и свеж после всего пережитого…
Матвей Савельев, хлопая в ладоши, подошел и встал между нами.
— Ну что, Михаил Филиппович, проспорил ты мне. Говорил тебе, что Шухов неплохой боец. Вышел бы с тобой я — уложил бы за двадцать секунд!
— Да ну вас, — Филиппыч сплюнул кровь, и направился в избу. Открыв дверь, он остановился и произнес. — Игнат, готовься, сейчас шить будем. У тебя вся башка разошлась…
Дотронувшись рукой до щеки, я обнаружил, что она в крови. Савельев подошел вплотную, и посмотрев, сказал:
— Да, походу будет больно… — и развернувшись, направился к Чарли Тейлору.
— Матвей, это что было? Какой спор? — спросил я.
Матвей не ответил. Подхватив Чарли на руки, молча понес его в избу.
— Они с лесником поспорили кто кого уложит, — сказал Чарли Тейлор, явно впечатленный недавним зрелищем. — Матвей сказал, что ты выиграешь, а лесник сказал, что тебя одним ударом свалит.
— Ты за кого был? — спросил я.
— Я сказал, что лесник победит. А ты дурак не мог даже проиграть нормально.
— Давай шагай отсюда, — улыбнувшись сказал я.
— Пошел ты Шухов! — ответил Чарли, показав средний палец, и Матвей занес его внутрь.
Я смыл кровь с лица водой и присев на лавку, стал ждать Михаила Филипповича. Он пришел через пару минут, прихватив с собой небольшой чемоданчик из нержавейки и бутылку травяного чая.
— На выпей, пока я все приготовлю, — сказал он, протянув напиток.
Я сделал несколько больших глотков, не чувствуя вкуса из-за жажды, и поставил бутылку на лавку. Мы приступили к делу: сперва он срезал при помощи лезвия старые нитки, а затем принялся обрабатывать рану перекисью водорода. После обработки стал шить. Было больно, но Филиппыч справился за пару минут.
— Ну вот, все сделал, — сказал он, складывая принадлежности в ящичек. — Я конечно не хирург. Пальцы слишком толстые, поэтому шрам большой останется. И не очень красивый. Но за пару недель заживет. Игнат, ты уж на меня не сердись, натура у меня такая, люблю подраться с хорошим противником!
— Все нормально, — спокойно сказал я. — Бой и вправду был хороший. Честно, если бы вы не разжали хватку в первый раз, я бы проиграл.
— Ну значит не судьба мне выиграть. В другой раз нормальный спарринг проведем, — Михаил Филиппович замялся. — Игнат, тут такое дело. Спросить хочу. Скорей всего, это просто совпадение, но вдруг. Матвей назвал тебя по фамилии Шухов. Имя Алексей Шухов, что-нибудь говорит?
Мне стало очень интересно почему он назвал имя отца, и я ответил:
— Шухов Алексей Иннокентьевич — мой отец.
В глазах Михаила Филипповича появилось удивление.
— Игнат, а где твой отец служил, не подскажешь? — спросил он.
— Пятьдесят шестая Отдельная Гвардейская Десантно-Штурмовая Бригада. Воевал в Афганистане до самого вывода войск. В восемьдесят девятом уволился из армии, — отчеканил я.
— Ты в девяностом родился? — спросил Михаил Филиппыч.
Я кивнул.
На глазах лесника выступили слезы, и он вцепился, крепко обнимая меня и приговаривая:
— Леха Шухов, хоть не с тобой, так с сыном встретились! — отстранившись от меня, но удерживая ща плечи, он продолжил: — А я смотрю, черты лица знакомыми показались, но значения не придал. Игнат, скажи: как отец, он жив?
— Нет, отец погиб. И мать вместе с ним…
Глава 16 Ответ жестокостью на жестокость
Алексей Смирнов и Егор покинули деревню в шесть утра и продолжили движение по лесу. Погода не задалась с рассвета и мелкий дождик назойливо моросит. Небо относительно затянуто и погода не предвещает ничего хорошего.
В рюкзаке Алексея нашлись два дождевика, которые шуршат при малейшем движении. Егору шуршание доставляет дискомфорт, и он начал доставать Алексея:
— Дядь Леш, ты где эти целлофановые пакеты раздобыл, нормальных дождевиков не нашлось?
— Радуйся, что хоть такие есть, — ответил Алексей, и через секунду добавил: — Нет не нашлось, в рюкзаке были только эти.
— Значит надо было положить в него нормальные, а не эти дешевки, — не унимался паренек. С самого утра он начал доставать Алексея, докапываясь до каждой мелочи.
— Егор, ты чего ко мне привязался? Не с той ноги встал? Могу увеличить время до привала в двое. Я дождевики в рюкзак не клал, они там были, когда он у меня появился.
— Я все понял, — в голосе Егора сразу поубавилось спеси, — не нужно время увеличивать. Просто у меня ноги отваливаются от этих походов, и еще не выспался. Могли бы на пару тройку часов подольше отдохнуть.
— Ноги скоро привыкнут к нагрузке. В связи с апокалипсисом тебе придётся много тренироваться, чтобы научиться выживать, а сильные и выносливые ноги гарантируют успех свалить от толпы зараженных, — объяснил Алексей. — Мы отдыхали восемь с лишним часов — этого достаточно, чтобы выспаться.
— Ну а я не выспался! Мне хоть десять, все равно мало, — пробубнил мальчишка, отставая от Алексея на несколько шагов. Прибавив ходу, он обогнал его, и уже нормально заговорил: — Дядь Леш, а откуда у тебя рюкзак появился? Ты его нашел?
— Одолжил у одного человека, — буркнул Алексей.
— Круто! А кто этот человек? Он тебе его просто так отдал?
— Нет, он им расплатился.
— Ты ему что-то продал?
— Нет, он расплатился за попытку лишить меня жизни…
— Во круто! — Егор обогнал Алексея, и повернувшись к нему лицом, начал бежать спиной. — Дядь Леш, а расскажи, как ты его убил.
— Нечего особо рассказывать. На второй день это было. Я уже довольно далеко от города отошел, и встретил одного дурака, который на мой автомат позарился. У меня патронов не было. Он мне в грудь из ружьишка стрельнул, да только я в броне был и картечь вреда не нанесла. Пока ружье перезарядить пытался, я его прикончил, — рассказал Алексей.
— Да, рассказчик из тебя дядь Леш совсем неважный, — Егор развернулся, и пошел как прежде опустив взгляд на землю. — Это не рассказ, а отчет какой-то!
— Егор, ты достал меня, — начал злиться Алексей. — Как девчонка. То тебе не нравиться, это тебе не так. Ты спрашивай что-нибудь нормальное, а не то как я тому дураку шею свернул.
— Хорошо, — оживился мальчишка. — Давно ты в спецназе служишь?
— Десять лет… Служил.
— И чем вы там занимались?
— Подразделение антитеррора. Думаю, название само за себя говорит.
— Да, я знаю, что это такое. Дядь Леш, вот ты же много где был, видел там всякое… Что запомнилось больше всего?
— Есть один случай, — вспомнил Алексей. — Так уж и быть, расскажу. Тем более, до привала времени еще полно, шагай да шагай…
Алексей снял с пояса фляжку, промочил горло и начал рассказывать:
— Я тогда первый год в спецназе служил. Расскажу, то что потом от других узнал, и в чем мне пришлось принять участие. В Ростове-на-Дону, появилась семейная пара, которая занималась благотворительностью…
Ничего особенно выдающегося не делали. У них был белый микроавтобус, на котором они два раза в неделю ездили по городу и угощали детей всякими сладостями. Каждый вторник и пятницу, два месяца подряд они приезжали в определенное место. Вставали неподалеку от двух больших школ, как раз к тому времени, когда почти все уроки заканчивались.
Не знаю, проверяли наши их или нет, но факт, что мы тогда ничего не смогли сделать — на лицо. Был май месяц и стояла отличная погода. Фургон приехал как обычно и встал на привычное место, рядом с городским парком. Они открыли задние двери, и принялись раздавать сладости: конфеты, шоколадки, зефир, мармелад и прочее. Детей набежало огромное количество. Взрослых тоже немало. Все играли и веселись, поедая вкусные угощения. Кто рядом с машиной, кто в парке. Для всех это давно стало нормой. Так сказать, маленький праздник. А потом этот чертов фургон просто взял, и взорвался…
Общее число погибших превысило двести человек. Около пятидесяти человек скончались от полученных травм в больнице.
Наша группа прилетела на место взрыва спустя три часа. Мы три дня находились там, и занимались ликвидацией последствий. После тех событий, в стране был объявлен трехдневный траур.
Позже, спустя несколько месяцев после взрыва, были вычислены все к этому причастные и успешно ликвидированы. Та семейная пара была не причастна к взрыву. Они просто работали на липовую благотворительную фирму и ни о чем не подозревали. Бомба, установленная в микроавтобусе, была спрятана там накануне этого же дня. Ночью. И приведена в действие дистанционно.
На моих глазах трое человек не выдержали увиденного. Их психика сломалась. Такое не каждый сможет пережить. Я пережил. И стал гораздо невосприимчивее к подобным моральным нагрузкам. Решил для себя твердо — что бы не случилось, буду бороться с терроризмом…
— …было еще много происшествий, — закончил Алексей. — Но именно это врезалось в память сильнее всего.
Лес стал заметно редеть и через десять минут показалось большое поле. С относительной возвышенности отлично просматривается уходящая вдаль автомагистраль. Дождик утих, но обещает в скором времени вернуться.
— Все, привал, — скомандовал Алексей, скинув рюкзак с плеча.
Место выбрал относительно безопасное. Чуть в глубине леса, но с хорошим обзором. О зараженных Алексей не беспокоится. Больше всего его тревожат мародеры и бандиты, которых после апокалипсиса стало слишком много.
— Дядь Леш, а где мы сейчас находимся? — спросил Егор, уплетая тушенку прямо из банки.
— Где-то в двухстах километрах от Твери, со стороны Питера, — ответил Алексей.
— А где находиться твой друг Шухов?
— Шухов рядом с Тверью. Когда мы окажемся ближе, я буду лучше чувствовать его местоположение.
— А как ты это делаешь? — спросил Егор. — Ты телепат?
— Ты так спокойно об этом говоришь будто каждый день телепатов видишь, — улыбнувшись пробормотал Алексей. — Нет, я не умею читать мысли. Но после того как заразился вирусом, если это не простое совпадение, начал чувствовать Шухова. Какая-то непреодолимая сила несет к нему.
— Зомби же случились! Значит и телепаты могут быть. Теперь я готов во многое поверить, — сделав пару глотков воды из бутылки, Егор продолжил. — Если эти способности появились из-за вируса, то может проявиться еще что-нибудь. Например — суперсила.
— Ага, еще и летать начну, — воскликнул Алексей. — Давай, ешь, дурень, через десять минут выдвигаемся…
Лес кончился и теперь им предстояло пройти участок длинною около двадцати километров, двигаясь по полю. Алексей Смирнов не хочет приближаться к шоссе ближе чем на сто метров. Брошенные машины, которые он рассматривает в бинокль, выглядят уныло. У многих разбиты стекла. Одна сгорела и черный остов некогда дорогой иномарки печально смотрит на уцелевших собратьев.
Пока шли по полю, Алексея не покидало чувство тревоги. Он три с лишним часа пытался найти причину беспокойства, но так и не понял в чем дело. Лес уже показался вдали и остается только пересечь шоссе, дать с километр по полю, и они будут в безопасности. Относительной конечно.
Взобравшись по насыпи, Алексей с легкостью перепрыгнул через ограждение. Дождавшись Егора, пошел на другую сторону дороги… Тут его осенило: нигде нет зараженных. Достаточно длинный участок дороги хорошо просматривался в течении трех часов пока они шли по полю, но не одного зараженного им не встретилось. Либо они дружно собрались и ушли на праздник, либо их кто-то убил. И верный только второй вариант.
Тревога усилилась до предела. Волосы на затылке встали дыбом, а виски начали пульсировать. Алексей понял, что за ними наблюдают. Кто-то устроил на них засаду. Плавно изменив направление, он пошел вдоль ограждения к легковушкам и не открывая рта прошипел идущему в двух шагах Егору:
— Заткнулся и внимательно выслушал меня. Голову не поворачивай и не делай резких движений. Идем вдоль дороги к красной машине. Останется меньше пяти метров — наклоняешься и бежишь к ней. Прячься за передним колесом. Там самое безопасное место.
Егор удивленно уставился на Алексея.
— А зачем? — спросил он.
— Беги к машине! — рявкнул Алексей слегка присев, и тут же раздался выстрел.
Пуля попала Смирнову в плечо. Интуиция в который раз спасла от верной смерти. Пробив лямку, она прошила мышцу выше ключицы и застряла на выходе. Алексей рухнул на асфальт. В момент выстрела он успел засечь стрелка, который сидит в машине, в ста метрах впереди. К счастью Егор среагировал как надо и согнувшись рванул под прикрытие машины. Снайпер выстрелил, но пуля прошла выше.
Отстегнув рюкзак, Алексей перевернулся на спину, и снял с него автомат. Бросив взгляд на сидящего у переднего колеса Егора, показал ему большой палец.
— Не шевелись Егорка… Я целый. Пуля пробила мышцу навылет. Не ранение, а царапина…
Развернув рюкзак, Алексей достал из бокового кармана гранату «Ф-1» и пополз к машине. Добравшись до заднего колеса, сел к нему спиной и посмотрев на трясущегося от страха мальчишку, сказал:
— Не боись Егорка, ты же крутой спецназовец! Тем более снайпер совсем стрелять не умеет. Оружие у него не ахти какое. Обычная мелкашка. Сейчас с автомата его щелкну, и дальше пойдем…
Егор не услышал его, пребывая в состоянии транса. Его колотит крупная дрожь. Чертыхнувшись, Алексей снял автомат с предохранителя и развернувшись сел у колеса на четвереньки. Резко привстав, он выглянул из укрытия и спрятался обратно. Картина не сильно обрадовала. Шесть вооруженных парней медленно идут в их сторону…
— Эх Егорка, придется нам пошуметь, — воскликнул Алексей, вскрывая ножом ткань костюма в районе плеча. Убедившись, что рана пустяковая, он продолжил: — Парень, что же ты меня подводишь? — бросив взгляд на перепуганного мальчишку, сцепившего руки на груди, он понял, что помощи от него не дождётся. — Ну и черт с тобой. Сам справлюсь!
Отложив автомат в сторону, Алексей взял в руку гранату, и прикинул расстояние для броска. Слишком далековато. Стоит дождаться пока подойдут ближе.
— С бандитами воевать одно удовольствие… — снова заговорил он. — Никакой дисциплины. Идут как по подиуму.
Сомнений, что перед ним обычная шайка бандитов у Алексея не возникло. Слишком плоско работают. Будь среди них профи — лежать Алексею мертвым на асфальте. Или скорее всего в поле.
— Слышал хоть раз как граната взрывается? — спросил Алексей, все еще надеясь вывести Егора из транса. — Наслаждайся боец. И лучше прикрой уши!
Нагнувшись, Алексей заглянул под машину и увидел, что шестеро идиотов уже в пятнадцати метрах от него. Выдернув чеку, он нажал на предохранительный рычаг и выждав мгновение, привстал и метнул ее прямо в бандитов. Хлопнуло ружье, затем второе, но Алексей уже был в надежном укрытии. Стреляли дробью и стекла иномарки осыпались. Затем рванула граната.
Ударная волна и разлетевшиеся осколки вышибли стекла и стоящих поблизости машин. Алексей зажал уши руками и открыл рот сразу после броска, поэтому его не оглушило. Егор не сделал того же и теперь удивленно крутит головой.
Подхватив лежащий на асфальте автомат, Алексей осторожно выглянул из укрытия и увидел улепётывающего в противоположном направлении снайпера. Оставшись без поддержки, парень все бросил и решил по-быстрому свалить. Поймав мелькающие ноги в прицел, Алексей плавно нажал на спуск. Оружие толкнуло в плечо, и беглец споткнувшись упал. Пуля перебила ногу чуть выше колена. «Далеко не уползет», — подумал Алексей, и вышел из укрытия.
Четверо бандитов, оказавшихся к взрыву ближе всего, мертвы и частично разбросаны по асфальту. Пятый лежит на спине и все еще жив, но сильно посечен осколками. Шестой отползает в сторону, оставляя на дороге кровавый шлейф. Они так и не поняли, что их убило. Все молодые ребята не старше тридцати, а один ровесник Егора. Без угрызений совести Алексей добил раненых выстрелами в голову. Осталось привести в чувство Егора, и немного подлечиться.
Присев на корточки напротив мальчишки, он влепил две хлестких пощёчины. Эффект превзошел все ожидания. Егор испуганно уставился на Алексея.
— Все! Хватит! — рыкнул Алексей. — Ты боец или девчонка? Встал и начал помогать мне!
Егор поднялся на ноги, и наконец-то оправившись от шока, решил оценить последствия боя. От вида трупов ему стало плохо, и он лишился содержимого желудка там, где стоял. Спустя пару минут мальчишка активно помогал Алексею накладывать повязку. Деформированную пули они нашли в плотной лямке походного рюкзака.
— Зашить было бы надежнее… — сказал Алексей, натягивая изорванный костюм на голое тело. — Но за неимением лучшего и повязка сойдет.
Закончив все дела, они выдвинулись по шоссе в том направлении, где сидел снайпер.
— Далеко не уполз, спрятался где-нибудь за машиной, — сказал Алексей, морщась от боли. Рюкзак давит на плечо, доставляя массу неприятных ощущений.
— Кто? — спросил Егор.
— Парень, подстреливший меня.
— Так ты его не убил? — удивленно спросил Егор.
— Нет, только ногу прострелил, — подойдя к машине, в которой сидел снайпер, Алексей достал из нее малокалиберную винтовку «ТОЗ 8» с оптическим прицелом. — Я же говорил мелкашка…
Раненого снайпера нашли через пятьдесят метров рядом с белым микроавтобусом. Выгляди паршиво. Пуля раздробила бедро и осколки кости торчат из раны. Парняга сумел перетянуть ногу веревкой выше ранения и сидит прислонившись спиной к колесу. Заметив Алексея и Егора, он сильно испугался.
— Как тебя зовут? — спросил Алексей, присев рядом с ним на корточки.
— Я Серега! Парни только пожалуйста не убивайте меня! У меня жена и дочь! — выпалил он, и захныкал.
— Не ной! — рыкнул Алексей, и вытащил нож. — Значит жена и дочь? Удивительно! А те шестеро, кто такие?
— Это такие же выжившие, как и я. Мы организовали убежище в пятнадцати километрах от сюда, а сегодня поехали за припасами в город. Я не хотел в тебя стрелять, это случайно получилось…
— Ах да, случайно, — улыбнувшись сказал Алексей, и резко воткнул нож пленнику в бедро. Дождавшись, пока Серега перестанет кричать, он продолжил, — Слушай меня: если хочешь, что бы оставил тебя в живых, ты должен честно ответить на все вопросы. Ты меня понял? — раненый начал энергично кивать головой, и Алексей спросил: — Сколько человек вы убили на этой дороге?
— Одиннадцать… Восемь мужчин и три женщины…
— Ответ не верный, — спокойно сказал Алексей, и повернул нож на девяносто градусов. Громкий крик разорвал тишину. Егор наблюдает за происходящим совершенно спокойно.
Я вижу если человек лжет, — сказал Алексей, когда раненый сумел немного успокоиться, — и дам тебе еще одну попытку. Сколько человек вы убили на этой дороге?
— Девять мужчин, четыре женщины и троих детей, — выпалил Серега, и с ужасом уставился на Алексея.
— Зачем? Что вам сделали эти люди? — лицо Алексея исказила гримаса ярости и злости.
— Оружие и припасы. Мы не могли сунуться в город… там слишком много зомби. Поэтому решили убивать проезжающих по шоссе, — объяснил Серега, постоянно всхлипывая и бросая жалобные взгляды на Егора.
— Любители легкой наживы. Вы конченые люди! Ты что-то сказал про жену и дочь? — рявкнул Алексей.
— Да! Там! В нашем убежище. И еще жены и дети тех парней, которых ты убил!
— Что прямо у каждого по жене и ребенку? — усмехнувшись спросил Алексей.
— Нет. Только у троих! Если ты убьешь меня, то через несколько дней у них кончиться еда и они умрут.
Парень с надеждой посмотрел на Смирнова, но тот остался беспристрастным и заговорил:
— Ты кажется настолько глупый, что ничего не понимаешь. Я не стану убивать тебя. Смерть — слишком просто. Ты будешь долго мучиться. Обещаю…
Выдернув нож, Алексей ударил раненого рукоятью в голову и тот потерял сознание. Открыв багажник ближайшей легковушки, он загрузил тело и захлопнул крышку.
— Дядь Лёш, а мы с ним не слишком жестко? Все-таки у них же дети, — спросил Егор Алексея, когда они продолжили путь.
— Даже если он сказал правду и жены с детьми реально существуют. Мы ничего не в силах сделать. Они сами решили свою судьбу, — ответил Алексей.
— Почему люди стали такими? — с грустью спросил мальчишка. — Нас ведь и так мало, зачем убивать друг друга?
— Тут все просто — отсутствие закона порождает преступность и беспредел. А выживают, как правило, сильнейшие…
— Я понял. Дядь Лёш, мне что-то есть сильно захотелось. Дойдем до леса, привал устроим?
— Обязательно. Отдохнем пару часов, и снова в дорогу. Нам предстоит долгий путь…
Глава 17 Немного из прошлого
В две тысячи седьмом году я уехал на обучение в Новосибирск. К родителям, в родной Златоуст, ездил довольно редко. Один-два раза в год. Обучаться в академии ФСБ нравилось, хотя это было сложно. Языковая, математическая, юридическая и физическая подготовки здесь были на очень высоком уровне. В академии преподавали легендарные личности, о которых, к сожалению, у меня нет времени рассказывать, но скажу одно — почти все из них удостоены звания Героя Советского Союза и Героя России. Многие предметы преподавали в особых кабинетах. Туда нельзя было вносить ни листка, ни ручки. Все, что там до нас доносили, было под грифом «секретно».
Каждый день служба в академии начиналась с семи утра и продолжалась до позднего вечера. Да-да, я не оговорился, именно служба, а не обучение. Так-как дороги назад уже не было. Такие загруженные и насыщенные дни создавали сильный эмоциональный и физический прессинг.
Поступить в академию для меня не было особой сложностью, но запомнился один момент. Полиграф. Там ты словно становишься прозрачным. Все твои внутренние убеждения становятся доступны кадровику, и создается впечатление, что находишься в чистилище.
Нам было запрещено светить статусом обучения в АФСБ в социальных сетях. Даже друзья не знали об этом. Круг лиц, знающих где я обучаюсь, был очень ограничен. На моем факультете было несколько девушек, очень особенных и уникальных. Интеллектуальные и сдержанные, с отличной физической подготовкой.
Многие из нас нашли в Академии вторую половинку. Один товарищ женился спустя три года обучения, а другой сразу же после получения диплома. Возможно, я тоже мог жениться, если бы не настолько серьезно относился к обучению, но по факту у меня просто не оставалось свободного времени, поэтому как-то не вышло.
На четвертом году обучения случилось, то, за что я себя до сих пор не могу простить — погибли Родители. Так, впервые в жизни, будущий боец Антитеррористического подразделения столкнулся лицом к лицу с проявлением терроризма. По воле злого рока, в определенный момент мои Родные оказались ни в том месте и не в то время. Они ехали в Сочи на поезде отдыхать. Отцу тогда было ровно пятьдесят, а маме сорок один. Произошел захват поезда террористами. Как бывший военный, отец не смог смотреть на это и атаковал террориста, который находился ближе всего. Сломав шею, он завладел оружием. Это был Калашников. Отец решил дать бой. В одиночку он уложил четверых, пока автоматная очередь не сразила его. У террористов было огромное преимущество, они могли стрелять не целясь, а отец не мог себе этого позволить, так-как кругом были люди. Мама, и еще около сорока человек, погибли при штурме поезда бойцами Альфа ФСБ.
Когда я вернулся после похорон в Академию, меня практически не замечали в течении месяца, а затем начались проверки. Все ждали, что «сломаюсь». Снова полиграф и беседы с психологами. Меня заставили пройти огромное количество тестов, но отклонений в психике обнаружить так и не смогли. Психически неустойчивым и негодным к службе признали гораздо позже, в две тысячи девятнадцатом. А пока, я продолжил обучение и службу.
Каждый выпускник АФСБ после получения диплома, должен пять лет посвятить службе Отечеству. Кто-то из нас попал в «горячие точки». Я же по окончанию обучения, из-за гибели родителей, выбрал только один путь. Пошел служить в «Альфу» и был одним из немногих, кто сумел в двадцать два года попасть в это подразделение. Мне удалось прослужить там семь лет и побывать во многих местах. А потом было увольнение…
— …как-то так. — закончил я рассказывать.
— Да! Не думал, что твой отец погиб при таких обстоятельствах, — Михаил Филиппович сидит напротив меня за столом, и с трудом сдерживает слезы. — Когда это случилось? Поезд захватили в две тысячи одиннадцатом. Но по телевизору про него ничего не говорили. Сказали только число погибших, да и то гораздо меньше сказанного тобою. Что-то около десяти, если не ошибаюсь.
— Если быть точным, то в СМИ было объявлено о девяти погибших, — сказал я, разглядывая маленького паучка на стене. — Удивительно, что вы запомнили примерное число погибших. Тогда этим не афишировали. Кризис как никак.
— Конечно помню. Я ведь тоже бывший военный. Каждый теракт, который происходил в стране, был для меня ударом. Вот только одно непонятно, зачем власти занижали число погибших? В СССР такого не было…
— Зачем занижали цифры? — спросил я. — Чтобы не раздражать общественность. Лучше об этом спросить у Матвей Григорьевича. Он у нас приближенный к президенту.
Матвей сидит на ящике в углу и проводит ревизию имеющегося у нас оружия. Подняв голову, он посмотрел на меня, но ничего не ответил. Я решил ответить за него.
— Взять к примеру Сирию. Какие десятки? Там мы несли тысячные потери. Но власти считали, что людям незачем это знать и называли другие цифры. А по поводу страны Советов, я с вами не соглашусь Михаил Филиппович, там тоже о многом не говорили в СМИ, но там хотя бы не врали так открыто как в Российской Федерации. А моему отцу наше правительство дало звание Героя России. Посмертно. Но об этом никто не узнал…
— Ну и черт с ним, с этим телевизором, — воскликнул Михаил Филиппович, и встал со скамьи. — Ты сказал, что не можешь простить себя за гибель родителей. Что ты имел в виду?
— Я не навещал их десять месяцев. Постоянно в учебе. Не было времени даже позвонить. А после их гибели нашел тысячи причин, чтобы приехать к ним, но они были мертвы.
— Не кори себя за это. Такова жизнь. Иногда она преподносит уроки, поэтому мы должны сделать выводы, и жить дальше, — Михаил Филиппович нахмурился, и продолжил: — Ну ты понял меня…
— Давай завязывай Филиппыч. Не тебе такие речи толкать, — вставил реплику Матвей, собирая разобранный пистолет-пулемет.
— И в правду, что-то я не то понес, — сказал Филиппыч. — Игнат, расскажи-ка ты лучше почему тебя из ФСБ уволили. Уж больно интересно мне!
— В другой раз расскажет. — сказал Матвей. — Уже десять часов, пора выдвигаться…
Через двадцать минут, мы направлялись в сторону военной части. Из оружия с собою пистолет-пулемет «Витязь», с одним дополнительным магазином и пистолеты «Грач» и «Стриж», с четырьмя дополнительными магазинами к каждому. Когда прошли небольшую поляну, я заговорил:
— Заметил, ни одна тварь к Филиппычу не забредает. Странно…
— Это же хорошо. Значит не хотят с ДШБшником связываться. Знаешь почему я тебе «Витязя» отдал? — спросил Матвей.
— Потому что нести не охота, — улыбнувшись, ответил я.
— Это верно! — засмеявшись кивнул Матвей. — Но основная причина в другом. Я наблюдал за тобой. Там, в Вашингтоне. Ты ни разу не промахнулся. Даже я так не умею. В рукопашном бою сильнее себя противников не встречал. Но по части стрельбы скажу — Шухов, у тебя талант. Таких стрелков единицы. Скажи, ты же знаешь, о чем я говорю?
— Знаю, — ответил я. — Когда делаю выстрел, то даже не задумываюсь о том попаду или нет. Но я промахивался. Так-что не настолько крут. А по поводу зачистки военной базы — у нас может не хватить патронов. Умение метко стрелять не поможет.
— Да брось, Игнат, нам главное внутрь попасть, а там мы что-нибудь придумаем…
За полтора часа удалось пройти около восьми километров. Мы пересекли асфальтированную дорогу и две проселочных, а затем снова начался неплотный березовый лес.
— А вот и первый зараженный, — сказал Матвей, показывая рукою на тварь, которая когда-то была рядовым солдатом.
Зараженный просто стоит возле дерева, совершенно не двигаясь. До него около ста двадцати метров и пока что он нас не учуял. В отсутствие звуков и людей зараженные впадают в ступор.
— Стрелять нет смысла, слишком много шума поднимем. Он как будто в спящем режиме. Может осторожно обойдем? — спросил я, но тварь будто услышала голос и подняв голову, посмотрела в нашу сторону.
— Поздно Шухов, — пробормотал Матвей. — Придется убивать. Эй вояка! Что встал как истукан? Айда подходи.
Услышав голос, зомби ринулся в нашу сторону.
— Ну вот! Придется убивать… — сказал я. — Мне боя с Филиппычем хватило, так что давай, Матвей Григорьевич, показывай навыки…
Я отошел от Матвея на четыре метра назад и на всякий случай снял «Витязь» с предохранителя. Тварь находится в сорока метрах от нас и довольно быстро приближается. Тем не менее Матвей медлит, ничего не предпринимая.
— У меня нога больная. Или ты забыл? — сказал он, повернувшись правым боком. — Убью его проще. Махать ногами и руками нет желания…
Тварь сократила расстояние до пяти метров, но Матвей продолжил стоять. Приблизившись почти вплотную, то что когда-то было солдатом, попыталось с ходу наброситься на легкую добычу, но в последний момент Матвей начал двигаться.
Я увидел взмах правой руки и то, как Матвей мгновенно ушел с линии атаки, тут же оказавшись позади бегущей твари. Если бы была возможность увидеть движения в замедленной съемке, то они бы показались плавными и непринужденными. Скорость реакции Матвея и вправду поражает. Он на порядок быстрее меня.
Сделав по инерции около десяти шагов и оказавшись рядом со мною, тварь остановилась и медленно повернулась. Теперь я смог разглядеть торчащий из глаза нож. Сделав еще шаг, зараженный упал на землю.
Приблизившись к убитому, Матвей вытащил нож и тщательно вытер об остатки одежды зараженного. Вернув оружие в ножны на пояс, он продолжил путь.
— Да, ну у тебя и скорость, Матвей, — сказал я, догнав его. — Мне до твоих навыков еще расти и расти. Давно ты развил такую реакцию?
— Развиваю всю жизнь, — ответил он. — Но последние три года развитие остановилось. Установился определенный уровень. Думаю, во всем виноват возраст. Я старею и скоро начну терять навыки.
— Да брось ты, Матвей Григорьевич. Сорок лет — не возраст. У меня отец в пятьдесят имел здоровье тридцатилетнего. Взгляни на Филиппыча. Ему шестьдесят, и он не считает себя старым.
— Сорок четыре, если быть точным. Да, ты прав, думаю, лет десять у меня еще есть в запасе.
За следующий километр пути, мы нейтрализовали пять зараженных. Все были в летней военной форме, но оружия не было ни у кого. Спустя еще триста метров удалось выйти на широкую асфальтированную дорогу, которая, по словам лесника, ведёт к военной части.
— Остановись, — сказал я Матвею и сам замер на месте. — Ты это слышишь?
Он остановился и прислушался.
— Да, слышу. Какое-то рычание. Возможно медведь, — мы оба посмотрели в сторону леса, противоположную той, откуда пришли. Матвей добавил: — У меня нет желания встречаться с источником шума.
— Да, скорей всего медведь, — спокойно сказал я, более четко услышав рычание. — Совсем не интересно что его так разозлило? Давай одним глазком посмотрим. Крюк совсем небольшой получиться.
— Думаю, что это не очень хорошая идея, но взглянуть стоит. Игнат, надеюсь мы с тобой не пожалеем об этом, — сказал Матвей, и смело изменил направление.
Мы направились к источнику шума прямиком через лес. По мере приближения звук начал усиливаться. Мишка рычит громко и ясно, что он очень недоволен. По словам Филиппыча где-то рядом находится небольшая деревня. Через триста метров мы вышли прямо к ней.
— Как думаешь, справиться косолапый? — спросил Матвей, наблюдая сражение.
— Скорее всего, нанести критического урона зараженные не в состоянии. А вирус ему не страшен. Животные не подвержены заражению, и это хорошо. Не хотел бы я встретиться с зараженным косолапым.
В ста метрах от нас довольно крупный медведь просто уничтожает толпу зараженных. Орудуя когтями и зубами он рвет их на части. В радиусе тридцати метров вокруг него валяется много разодранных трупов.
Видимо медведь шел по лесу рядом с деревней и наткнулся на зараженных, которые почувствовав свежее мясо, тут же атаковали. Для медведя не было сложностью уничтожить несколько тварей, но видимо на шум начали сбегаться другие, и через какое-то время вокруг него собралась нехилая толпа. Одолеть разъярённого медведя, тварям не под силу.
— По-моему тут собралась почти вся деревня, — сказал я, наблюдая за происходящим.
— Да. Жуткое зрелище. Никогда раньше не видел ничего подобного. Отличный способ зачистки местности, — ответил Матвей, наблюдая за тем, как примерно тридцать оставшихся в живых тварей, как на убой прут на взбесившегося мишку.
— Матвей, пошли обратно, — сказал я. — Скоро твари кончатся, и он может переключиться на нас. Убивать медведя не хочется…
Глава 18 Глупая ситуация
Мы пошли в обратном направлении, немного изменив угол в пользу военной части. Отмахав три сотни метров встретили зараженного. Заметив нас, он кинулся навстречу. Вскинув пистолет, Матвей убил его выстрелом в голову. В лесной тишине, среди щебетания птиц и шороха живности в траве, хлопок показался громким.
— Зря шумим, — сказал я, — медведь может прийти на звук выстрелов, твари его сильно разозлили.
— Тогда нам придется его убить, — спокойно ответил Матвей.
— Соглашусь. Другого выхода просто не будет. Но убить медведя достаточно сложно. Уйдет много патронов…
До дороги не дошли с пол сотни метров. Треск ломающихся веток за спиной известил о приближении разъяренного зверя. Развернувшись, я оценил расстояние до цели в полторы сотни метров.
— Вот нахрена ты стрелял в зараженного? Теперь придётся убить ни в чем не повинное животное, — прорычал я, и снял пистолет-пулемет с плеча.
— Значит не судьба мишке выжить, — рявкнул Матвей снимая пистолет с предохранителя.
Присев на одно колено, я прицелился и сделал выстрел. Пуля попала в туловище животного, не причинив особого вреда. Точно такую же позу занял Матвей, но стрельбу не начал. Прицелившись в голову животного, я сделал еще два выстрела, а на третьем оружие заклинило.
— Вот те раз, — с удивлением сказал я, попытавшись перезарядить пистолет-пулемет «Витязь», но патрон напрочь перекосило и затвор совсем не двигался. Медведь в пятидесяти метрах от нас и Матвей открыл огонь из пистолета. Выстрел, второй, третий, а дальше я сильно удивился. Вскочив на ноги, Матвей рванул в сторону дороги как напуганный заяц. Отбросив заклинившее оружие, я последовал его примеру.
Медведь явно утомился в драке с зараженными и к тому получил небольшие ранения. Прихрамывая на переднюю лапу, он не смог развить нормальную для него скорость. Но даже раненый медведь бежит очень быстро. Я бежал как в последний раз. Наверное, мне мог позавидовать Усейн Болт. Кусты черемухи и рябины мешают, здорово хлеща по лицу. Пятки Матвея сверкают в двадцати метрах впереди. Он явно уходит в отрыв. И это с раненой ногой.
Выскочив на дорогу, я прибавил ходу. Бежать по асфальту гораздо приятнее, нежели перепрыгивать через валежник и цепляться за вездесущий чапыжник. Матвей оторвался значительно. Медведь выскочил из леса, положив кустарник словно траву и устремился за мной. Напрасно было радоваться асфальту. На открытой местности животное ощутимо ускорилось. Бегущий впереди Матвей резко остановился, и выхватив пистолет, направил на меня. Вернее, на медведя, но я нахожусь на линии огня.
— Шухов, в сторону! — рявкнул он во все горло, но я уже знал, что нужно делать, и начал уходить правее, попутно вытаскивая пистолет и на уровне инстинкта скидывая предохранитель.
Выстрел, второй, недовольное рычание. Добежав до обочины, я прыгнул в кювет, разворачиваясь на лету, и готовясь встретить разорённого мишку. Но того интересует стреляющий Матвей. В два ствола мы буквально напичкали животное свинцом. Медведь завалился на асфальт, но не умер. Он начал скрести лапами, не в силах подняться. Выстрелом в голову я прекратил страдания животного.
— Шухов, ты дурак! Говорил я не надо нам туда ходить, — заорал Матвей, сумев немного отдышаться.
— Да ну? — удивленно спросил я. — Матвей, кто из нас удрал поджав хвост? Мы бы вдвоем его еще в лесу завалили.
— Сам не знаю. Походу испугался я, — с виноватым выражением ответил Матвей.
Нужна была эмоциональная разрядка, и я громко рассмеялся. Через несколько секунд эстафету подхватил Матвей. Извинившись перед мертвым мишкой, мы продолжили путь. За пистолетом-пулеметом я все же вернулся. Пусть и заклинивший, но все еще нужный. Сойдет в роли дубинки.
Плавный изгиб дороги не дает увидеть, что находится впереди дальше, чем на двести метров. Количество зараженных увеличивается по мере продвижения. Почти все военные. На двадцать штук попадался только один в гражданской одежде.
— Вернемся к Филиппычу, обязательно расскажу им, как ты дал деру от медведя, — сказал я, и не сдержавшись снова рассмеялся.
— Ты теперь постоянно подкалывать будешь? — Матвей спросил на полном серьезе. Нахмурив брови и сдвинув челюсть в сторону. Взглянув на него, я рассмеялся еще сильнее.
— Пару дней точно, — ответил я, немного успокоившись. — О, смотри, еще один тащится.
Навстречу идет зараженный. Опустив голову вниз и подволакивая правую ногу.
— Интересно, они что, вообще ничего сделать не успели? — Матвей спросил о военных. — Как весь личный состав мог заразиться? И какая, нахрен, военная база? Скорей всего обычная воинская часть, — недовольство почувствовалось в голосе предельно ясно.
— Тоже так думаю. По-моему, Филиппыч просто оговорился.
Расстояние до зараженного около ста метров, и он до сих пор нас не почувствовал. Я спросил:
— Матвей, ты забыл? В армии служат солдаты-срочники. Чему можно за год научить?!
— Думаешь все настолько плохо? — Матвей поднял камень, и с хорошим замахом швырнул его прямо в зараженного. — Чему там тогда учат? Вернее, учили.
Камушек шлепнулся на асфальт в трех метрах от бывшего солдата, и отскочив, покатился дальше, но тот ковыляет как прежде, не обратив внимания на произошедшее.
— Какой-то заторможённый, — сказал я, сильно удивившись. Мы ускорились, шагая навстречу к зараженному. — Может глухой?
— А черт его знает, — спокойно ответил Матвей. — Ближе подойдем, узнаем.
— Ну теперь все понятно, — воскликнул я, когда мы подошли почти вплотную к зараженному. Тот, как и прежде, не реагирует на присутствие живых людей. Я развеселился, разглядев погоны на остатках формы. — Здравия желаю товарищ прапорщик, — громко отрапортовал я, остановившись в трех метрах от зараженного, и приставив руку к голове.
— Походу сломался, — удивленно воскликнул Матвей, когда зараженный спокойно прошел рядом со мною. — Товарищ прапорщик, ну куда же вы? — крикнул он вслед.
— Наверное, бухой, — пошутил я. — Что делать будем? Убивать негуманно, он не проявляет агрессии.
— Шухов заканчивай, уже не до шуток, — зарычал Матвей, и я решил успокоиться. — Нужно понять, почему он не атакует. Или это какой-то новый вид?
— Точно! Как я раньше не догадался, — сказал я вслед уходящему от нас зараженному, и сделал характерный щелчок пальцами. — Новый вид — прапорщик зомби!
Матвей секунду смотрел на меня округлившимися глазами, а затем захохотал. Я подхватил эстафету, и начал ржать до слез в глазах. Успокоиться удалось спустя минуту. Странно это. Никогда раньше не смеялся над такими ситуациями. Нужно подумать. Матвей увел мысли в другое русло.
— Один обоснованный довод у меня имеется, — сказал он. — Возможно он был очень пьян, когда заразился и вирус подействовал иначе. Или они изменяются, — суровый Матвей Савельев вновь стал прежним, и недовольно забормотал. — Игнат, хватит смеяться. Поговорку помнишь? Рано пташечка запела…
— И в правду, — сказал я. — Сам на себя не похож, — отцепив фляжку с пояса, сделал пару глотков и протянул Матвею, но он отказался, отрицательно покачав головой.
— Давай кое-что проверю, — предложил я.
Обогнав зараженного прапорщика, я остановился и встал на пути, держа «Витязь» на вытянутых руках. Сделав несколько шагов, прапорщик уперся грудью в ствол пистолета-пулемета. Видимо в его инфицированных мозгах что-то сошлось, и подняв голову он посмотрел на меня. Мутные глаза и полностью расслабленное лицо не выражают эмоций. Хотя какие эмоции могут быть у зараженного? Я испытал отвращение, смотря на то, что осталось от низкорослого и довольно полного телосложением прапорщика. Его одежда изорвана, в нескольких местах виднеются раны от укусов, так-как человеческие зубы сложно спутать с чем-то другим. Несёт от прапора как из скотомогильника, только хуже. Спустя несколько секунд в нем все же проснулись инстинкты, требующие поедания плоти и открыв пасть, он начал клацать зубами, протягивая руки ко мне…
Сделав шаг навстречу, я толкнул его стволом в грудь, и он неуклюже завалился на спину. Встав одной ногой на руку, я прижал голову к земле второй. То, что осталось от прапорщика, скребет свободной рукой по асфальту и елозит ногами, не в силах подняться.
— Добивай его! — сказал Матвей, и пошел в прежнем направлении. Мой поднятый в воздух армейский ботинок, стал последним, что увидел зараженный. Тремя мощными ударами я просто втоптал голову в асфальт, а потом вытер подошву об остатки одежды на содрогающемся в предсмертных конвульсиях теле, и спокойно пошел догонять Матвея.
Глава 19 Почти безвыходное положение
Матвей выстрелил. Пуля, выпущенная из пистолета, напрочь отбила у твари желание к поеданию свежей человеческой плоти. Уничтожать тупых и относительно медлительных зомби стало будто обыденностью. Содержимое их голов красиво вылетает наружу, вместе с деформированной девятимиллиметровой пулей, через ею же развороченное выходное отверстие на затылке.
Свой пистолет пока не применяю. Импровизированная дубинка, разработанная концерном «Ижмаш», отлично справляется с поставленной перед ней задачей и с легкостью превращает протухающие морды зараженных в подобие свежего котлетного фарша. Держа оружие двумя руками за ствол, я нанес два мощных удара в голову упавшего на землю зараженного. Металлический приклад пробил черепную кость и тварь окончательно прекратила бессмысленное существование.
— Шухов, я смотрю ты вошел во вкус, — сказал Матвей, и прицелился в бегущего к нему зомби. Выстрел. Тварь упала на асфальт и задергалась. Вокруг головы начало растекаться пятно крови, очень темного, практически черного цвета.
— Ты прав. Очень занятно, — я приготовился встретить довольно быстро бегущего в мою сторону зомби. — Никогда раньше не играл в бейсбол. Но кажется смысл почти такой же, — словно бейсбольную биту, я отвел «Витязь» в сторону и стал ждать удобного момента, чтобы нанести удар. Тварь достаточно приблизилась, и ее голова на мгновение стала мячом, который в мою сторону отправил никому не видимый питчер. Стальной снаряд, под названием «Витязь», летящий под углом снизу-вверх, соприкоснулся с головой зараженного, и в одно мгновение то, что когда-то называлось лицом, превратилось в кровавое месиво. Кровь и куски оторванной плоти брызнули вверх и описав двухметровую дугу, упали на дорогу. Потеряв равновесие, зомби грохнулся на асфальт, и тут же вновь попытался вскочить на ноги, но контрольный удар окончательно его обездвижил. Подняв оружие на уровень груди, я посмотрел на погнувшийся приклад, с которого капает кровь. — Всю жизнь мечтал убивать зомби!
— Игнат, из тебя так и прет сарказм, — Матвей пристрелил еще одного прыткого зараженного. — Мы пришли. Я вижу бетонный забор, — сказал он.
Посмотрев вперед, я тоже заметил серые бетонные плиты, которыми огражден периметр воинской части. С расстояния в двести с лишним метров, достаточно трудно что-то разглядеть, так как дорога делала резкий изгиб в середине оставшегося пути, поэтому главный вход, и стоящее рядом с ним КПП практически не просматриваются из-за обильно растущих деревьев и кустарников.
— Отличное расположение объекта, — высказал я мысли вслух. — Заметил? КПП почти не просматривается.
— Да, вижу. Непонятно зачем это сделано. Окажемся за забором, тогда и выясним, — вынув пустую обойму из пистолета, Матвей начал заряжать ее патронами, которые мы заранее вынули из сломавшегося пистолета-пулемета. — Видишь тех тварей? Лучше обойти их. Давай свернем в лес, и выйдем прямо у КПП.
Тварей, бредущих по дороге я видел и привлекать их внимание совсем не хотел. Лучше обойти. Получив одобрение, Матвей сошел с дороги и нырнул в заросли кустарника. В последний раз взглянув на повидавший многое, за такой короткий промежуток времени «Витязь», я отшвырнул его в сторону и направился следом за Матвеем, пробираясь между плотно растущими ветками кустарника. В нос ударил приятный запах листьев сирени. Вроде лето, а какое-то апокалиптическое. Плохо, очень плохо.
Мы вышли из леса в двадцати метрах от КПП. Внешне въезд в часть не выделяется чем-то особенным. В СССР велось типовое строительство объектов, и такие варианты исполнения достаточно распространены. В десяти мерах от ворот, справа у дороги, лежит бетонный блок, крашенный в бело-красную полоску. Здание КПП располагается справа от ворот, построенное из кирпича и покрашенное в белый цвет. В его единственном окне отсутствуют стекла, а входная дверь настежь распахнута. Забор возведен из бетонных плит, которые имеют ромбовидный узор. Всю картину завершают большие ворота, окрашенные в серый цвет. По воле госпожи удачи — немного приоткрытые. В глаза бросились две больших красных звезды, прикрепленных в середину каждой створки.
— Тридцать лет как страны нет… — шепотом сказал Матвей. — А звезды о ней напоминают. И не только звезды…
— Тебе не кажутся странными закрытые ворота? — я достал пистолет из кобуры, и снял с предохранителя.
— Мне здесь все странным кажется, — Матвей спокойным шагом направился к воротам, держа оружие наготове. Дойдя до ворот, остановился. — Шух, не хочешь первым пойти?
— Без разницы, — сказал я, и направился к воротам, ступая бесшумно. Я вошел внутрь через приоткрытую створку, и тут же в упор столкнулся с зараженным двухметрового роста. От страха сердцебиение мгновенно ускорилось, и я не задумываясь выстрелил прямо в подбородок. Зараженный при жизни был очень крепким «малым»: двухметровый и весом около ста сорока килограмм. Но огнестрельному оружию без разницы какого ты размера. Пуля, выпущенная в упор, с легкостью вошла в голову снизу и вышла через макушку. Потеряв равновесие, туша повалилась прямо на меня и пришлось отпрыгнуть в сторону. Труп зараженного упал вошедшему следом Матвею под ноги, от чего тот тоже резко отпрыгнул в сторону.
— Створку толкнуть не судьба? — нервно спросил он, и в доказательство пнул ногой по воротам, увеличив проход с полуметра до двух. — Сейчас нас все…
Матвей увидел толпы зараженных и заткнулся на полуслове.
— Какая разница, нас бы так и так заметили. Я его голыми руками душить должен был? Что делать будем? — спросил я, примерно подсчитав количество зараженных. Сотня как минимум. И все заинтересовались неожиданным хлопком. Территория части довольно большая, и в трехстах метрах от нас на дороге стоит тентованный автомобиль «Урал».
— Ты подумал о том же? — спросил Матвей — Главное не пожалеть об этом через пять минут!
Мы рванули к грузовику. Если он заведётся, то зараженных можно просто передавить. Зачистка не совсем быстрая, но зато безопасная и веселая. Крути себе баранку да дави на газ.
Зараженные побежали наперерез. Те, что не успели преградить путь, продолжили преследовать. Тварей попроворней пришлось убить. На двухстах метрах забега я полностью израсходовал боекомплект. Сунув пистолет в кобуру, достал нож. Уворачиваясь от самых ушлых, собрал остатки сил и ускорился на максимум. Мышцы заныли от нагрузки.
Подбегая к грузовику, Матвей метнул нож в несущегося на него зомби. Следующую тварь уложил метким броском пистолета в голову. Достигнув спасительной машины, Матвей открыл дверь и запрыгнул в кабину. С разницей в пару секунд я оказался в салоне грузовика за водительским креслом…
— Как аккумуляторы сдохли?! — Матвей ударил кулаком по металлической панели.
Удача отвернулась, и мы оказались сидящими в стальной коробке, не способной к передвижению. За пять минут вокруг Урала собралось около ста зараженных солдат.
— Эх, Шухов! Совсем не так я смерть представлял, — пробормотал Матвей, и закрыв глаза, привалился к сиденью.
— Может придумаем план как отсюда выбраться? — спросил я. Мы просидели в кабине нерабочего авто три часа, и за это время успели рассказать друг другу кучу историй и анекдотов. — Матвей Григорьевич, вас в ФСО разве не учили выкручиваться из безвыходных ситуаций?
— Издеваешься? — спросил Матвей. Он сидит прислонившись спиной к двери, и старается не обращать внимания на зараженного, который сумел взобраться на подножку, и теперь назойливо стучит головой в боковое стекло, пытаясь достать зубами голову Матвея. — Все! Он меня достал, — Матвей развернулся и принялся опускать стекло, вращая ручку стеклоподъёмника. Когда окно оказалось полностью открытым, двадцатилетний зараженный солдат засунул руку и голову в проем, и попытался ухватить Матвея, при этом очень активно работая челюстями. — Вот как тут останешься спокойным!? — зарычал Матвей и поднял метровую монтажку лежащую в ногах. Совершив небольшой замах и при этом, задев мое плечо локтем, он вогнал ее острым концом зараженному в рот. — На жри, тварь! — вторым ударом он столкнул зараженного на головы другим тварям, топчущимся вокруг Урала и со спокойным выражением лица закрыл окно обратно.
— Поздравляю, это уже пятый. Глядишь за неделю мы всех убьем, — повернув голову к окну, я принялся водить пальцем по стеклу. Тварь, стоящая на подножке, начала шевелить головой, пытаясь ухватить зубами за палец. Какое-никакое, а развлечение.
— Если бы ты убил своего, то было бы шесть. А возможно даже десять, — сказал Матвей, став поникшим. — Эта тварь три часа там стоит. На, врежь ей монтажкой.
— Не вижу смысла. Если будем убивать их таким способом, то уйдет больше недели, — я повернулся к Матвею. — Их там сотни. Нам нужно придумать что-нибудь другое. У тебя есть стоящие идеи?
— Я уже всё перебрал. Если бы мы могли растолкать этот кусок железа. Дизелю не нужны аккумуляторы чтобы работать, — пробубнил Матвей.
— Мне известно устройство дизельного двигателя. Вот только другим способом, кроме как со стартера, нам не запустить машину, слишком тяжелая. Может залезем на крышу?
— Зачем? — на лице Матвея появилась заинтересованность.
— Машина тентованая, мало ли, что туда могли военные положить, — я достал из кармана два патрона, и зарядил ими «Стриж». — Оставлял для нас с тобой. На всякий случай, — пояснил я, увидев вопросительный взгляд Матвея.
— Нет, Шухов, сегодня мы не умрем. Завтра или через пару дней. Но точно не сегодня, — надежда пробудила в Матвее желание к действиям, и подняв ноги он выдавил половину лобового стекла.
Выбравшись на капот, мы влезли на крышу, а с нее на тент. Сделав надрез ножом, который удалось сохранить в отличии от Матвея, я заглянул внутрь. Увиденное не обрадовало, и я тут же высунул голову обратно и просто сел на тент.
— Что там? — не дожидаясь ответа, Матвей встал на корточки и заглянул внутрь. — Долбанная коррумпированная Российская армия! — крикнул он, и высунув голову обратно, сел рядом. — Сто процентов в бочках соляра.
— Даже не сомневаюсь в этом, — скинув ботинки, я расстелился прямо на крыше. — Чем в армии торговать? Не оружием же. Топливо всегда было ходовым товаром.
— Может поджечь тварей? — спросил Матвей, перебирая очередной вариант. — Хотя нет, бред. Сгорим вместе с ними.
— Ты прав, бред. Будем лежать и надеяться на чудо. Матвей, ты в бога веришь? — спросил я, наблюдая в небе парящую птицу. Жаль, что мы не летаем.
— Нет, я атеист. А что? Хотел предложить помолиться?
— Уже ничего не хочу. Посплю немного, постарайся не будить меня по пустяку, — отвернувшись на бок, я несколько минут выслушивал недовольное бурчание Матвея, а затем незаметно уснул…
